В июле 2006 г. ученые Института социологии РАН провели опрос россиян об экстремизме. Результаты показали, что признак экстремизма для большинства респондентов — вещь малопонятная. Несмотря на активное муссирование проблемы экстремизма в СМИ, ажиотаж вокруг этой тематики, 80 % респондентов уверены, что приход экстремистов или фашистов к власти в России невозможен. При этом 52 % — признались, что точного определения экстремизма дать не могут, 38 % — какие-то знания проявили, 10 % узнали об экстремизме при опросе.
Специалисты тоже к согласию не пришли, политологи называют «экстремизмом» приверженность к крайним взглядам в политике, правоведы — политически мотивированному насилию. При такой пестроте мнений граждане руководствуются «собственной логикой и здравым смыслом». Законодательная техника не допускает включения в кодексы столь неясных терминов и понятий. Они способны привести к квалификационным ошибкам.
Вся надежда на мудрость российского правоприменителя. Не будет он, как показывает практика, квалифицировать хулиганские выходки молодых нацболов, драку членов молодежных объединений разных идеологических и политических убеждений как участие в экстремистском сообществе. Административным проступком по ст. 20.3 КоАП РФ признается «Демонстрация фашистской атрибутики или символики в целях пропаганды такой атрибутики или символики». Квалификация преступлений должна следовать закону, какое бы давление на правоприменителя не оказывали политологи и СМИ.
Впрочем, сотрудникам СМИ теперь не позавидуешь. Им бы разобраться внутри своего журналистского сообщества с пониманием дополнений к ст. 15 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности». А предписание жесткое: «Автор печатных, аудио-, аудиовизуальных и иных материалов (произведений), предназначенных для публичного использования и содержащих хотя бы один из признаков, предусмотренных ст. 1 настоящего Федерального закона, признается лицом, осуществляющим экстремистскую деятельность, и несет ответственность в установленном законодательством Российской Федерации порядке». Нелегко будет «журналистам-экстремистам» найти нормы, «установленные законодательством РФ».
Мотив как элемент состава участвует в квалификации преступлений исключительно в случаях указания на него в диспозициях норм УК как обязательных. Факультативный, не обозначенный в диспозициях уголовно-правовых норм мотив может учитываться лишь при индивидуализации наказания в качестве отягчающего либо смягчающего обстоятельства. И это правило квалификации не должно нарушаться из-за ошибок законодателя в формулировании «экстремистских» норм.
Ошибочные идеолого-политические мотивы, внесенные в УК, не укрепляют доводы ряда исследователей о том, что теперь после их появления в Кодексе можно признать существование политической преступности. В Федеральном законе от 25 октября 1999 г. «О ратификации Европейский. Конвенции о взаимной правовой помощи по уголовным делам и законодательных протоколов к ней» при подписании Конвенции говорилось: «Российская Федерация исходит из того понимания, что законодательство Российской Федерации не содержит понятия «политические преступления». В случаях при решении вопроса об оказании правовой помощи Российская Федерация не будет рассматривать в качестве «политических преступлений» или преступлений, связанных с политическими преступлениями, в частности, следующие деяния». Далее приводится перечень преступлений против мира и безопасности человечества, захват воздушных судов, преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, захват заложников, преступлений, связанных с использованием ядерных материалов, с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ, иных сравнимых преступлений, предусмотренных в многосторонних международных договорах, участником которых является Российская Федерация. Все эти преступления не признаются политическими.
Помимо антиконституционности криминализации идеологических и политических мотивов их практически трудно доказать уголовно-процессуальными средствами.
Идеологизация и политизация уголовного законодательства противоречит принципу законности. Их субъективное толкование неизбежно множит квалификационные ошибки, поэтому УК нельзя дополнять нормами с многозначно идеологизированными или политизированными признаками составов преступлений. Так, статья в «Российской газете» от 17 октября 2004 г., озаглавленная «Одни под куст, другие в офис», послужила поводом возбуждения уголовного дела против юрисконсульта и религиозного деятеля в г. Нальчике Р. Нахушева. Он вместе с другими выступал в СМИ и Интернете в защиту боевиков, призывал молодежь «бороться с диктаторской властью». Прокуратура Кабардино-Балкарской Республики возбудила дело по статье о терроризме. Сам подследственный скрылся после первого допроса следователями УФСБ КБР[70]. Прежде в судах Республики дела о вдохновителях, идеологах и защитниках боевиков не проходили, якобы, из-за пробелов в УК. Необоснованно некоторые юристы предлагают внести в УК статью, предусматривающую уголовную ответственность за сепаратизм и призывы к выходу из состава Федерации. Однако вводить такую статью нельзя ввиду антиконституционности и неясности как уголовно-правового термина. Призывы к выходу из состава Российской Федерации не противоречат ст. 5 Конституции о праве народов на самоопределение.
70
Борисов Т. Адвокаты дьявола. Пробелы в Уголовном кодексе спасают от приговора защитников боевиков // Российская газета. 2005. 8 нояб.