— Если придется, но по возможности я бы предпочел только держаться за руки, — соглашается Черный Кот, слегка пожав плечами.
— Я тоже, — подтверждает Ледибаг. — Всё остальное запрещено и для тебя, и для меня. Договорились?
Последний кивок Черного Кота окончательно скрепляет их странную сделку.
— Договорились.
========== Глава 4 ==========
Ледибаг расстается с Черным Котом, заверив его, что завтра же поговорит с другом. Но на самом деле только три дня спустя она собирается с мужеством позвонить Адриану и предложить встретиться у нее.
Для ясности: Маринетт — супер-героиня, закаленная в сражениях и способная справиться с самыми опасными ситуациями в мгновение ока. Она не нервничает при мысли о том, как будет излагать свой план бывшему однокласснику.
Совершенно.
Она просто предпочитает дать себе немного времени, чтобы убедиться, что не совершает чудовищную ошибку, а также воспользоваться этими несколькими днями, чтобы потренироваться ссылаться на временное помутнение сознания, если вдруг всё обернется катастрофой.
Если честно, Маринетт не имеет ни малейшего представления о возможной реакции Адриана.
Выглядеть смешной перед верным напарником — это одно.
А перед одним из друзей — совсем другое.
Маринетт знает, что Черный Кот любит ее безоговорочно. Она могла бы прыгать по парижским крышам в костюме розового осьминога с блестками, вооруженная парой помпонов и распевая Марсельезу, и он не стал бы ее судить.
(Ну то есть, нет. Стал бы, конечно.
Но по-прежнему любил бы ее).
Зато она прекрасно поняла бы, если бы Адриан начал задаваться серьезными вопросами насчет ее психического здоровья и решил бы держаться от нее подальше — это было бы лишь мерой предосторожности.
Жаль, она не может осуществить свой план без его участия.
Когда наступает судьбоносный день встречи с Адрианом, Маринетт больше похожа на батарейку, набитую амфетамином, чем на безмятежную и уверенную в себе девушку, какой ей хочется быть.
Она беспрестанно носится туда-сюда по квартире; решив заняться уборкой, чтобы убить время ожидания, которое сводит ее с ума, разбивает две чашки; спотыкается о стул и чуть не падает, едва не придавив попутно бедную Тикки.
Это плохая идея.
Очень-очень плохая идея.
Как Черный Кот мог позволить ей ввязаться в такое?
Маринетт уже готова позвонить Адриану и всё отменить, когда по квартире разносится звонок в дверь.
Она могла бы поклясться, что именно в этот момент ее сердце выпрыгивает из груди, а потом возвращается, разбившись о ребра. Лишь прижав ладонь к груди на несколько секунд, она понимает, что не умрет от сердечного приступа.
Точно в прострации она приближается к выходу, кладет пальцы на ручку двери и глубоко вдыхает.
Не время паниковать.
Маринетт собирает всё свое мужество и открывает дверь, чтобы, наконец, встретить Адриана, который приветствует ее беспечным жестом.
— Здравствуй, — напряженно улыбнувшись, произносит она.
— Здравствуй, Маринетт, — весело отвечает он и подносит ладонь ко рту, прикрывая зевок. — Извини. У меня вчера фотосессия сильно затянулась — не успел поспать.
— Хочешь кофе? — немедленно предлагает Маринетт, радостно хватаясь за возможность начать встречу с чего-то нормального.
Адриан с благодарной улыбкой принимает ее предложение, и Маринетт приглашает его в гостиную. Ей просто необходимо воспользоваться небольшой отсрочкой, чтобы успокоить нервы.
Но, увы, между благочестивыми намерениями Маринетт и грустной реальностью — целая пропасть.
Она не только не успокаивается — она воплощенная нервозность. Ее жесты лихорадочны, голос дрожит, и она опрокидывает половину содержимого кофейника на свой рабочий план. И когда она говорит себе, что хуже быть уже не может, снова опрокидывает кофе — под наполовину снисходительным, наполовину озабоченным взглядом Адриана.
— Всё в порядке? — беспокоится он, слегка нахмурившись. — Помочь?
— Нет-нет, не беспокойся, — заверяет его Маринетт. — Просто…
Маринетт тяжело вздыхает и падает на стул напротив Адриана. Откладывать больше нельзя.
— Просто я хотела поговорить с тобой.
За исключением некоторых деталей, разговор Маринетт с Адрианом жутко напоминает разговор с Черным Котом.
То же смущение, тот же пожар на щеках, то же желание сбежать, чтобы спокойно умереть от стыда в уголке.
Редко Маринетт испытывала такую неловкость перед бывшим одноклассником (и это несмотря на тяжелый, очень тяжелый груз прошлого влюбленного подростка), и с шестнадцати лет она так не заикалась перед ним.
Но к ее большому удивлению, вместо того чтобы сбежать, как непременно сделал бы любой разумный человек, Адриан терпеливо слушает, пока она закончит свою мучительную речь. Он слушает ее и — что еще более удивительно, — похоже, считает ее идею совершенно нормальной.
Маринетт невероятно поражена поворотом событий.
— Значит, ты согласен играть роль моего парня, пока Алья и остальные не оставят меня в покое? — настаивает она, с сомнением приподняв бровь, не слишком уверенная, что Адриан правильно понял суть ее просьбы.
Может, она плохо выразилась. Может, он плохо понял.
Или, возможно, у нее просто крайне реалистичные слуховые галлюцинации (в конце концов, кто знает, какие именно последствия может иметь впечатляющая доза стресса?).
— Да, — решительно соглашается Адриан, похоронив последние сомнения Маринетт.
Запутаться сильнее просто невозможно.
Она ожидала в лучшем случае некоторого колебания, в худшем — требования срочно проконсультироваться у психолога. А не того, что всё пройдет идеальнее, чем в самом идеальном сценарии.
— Но… Но… А твоя девушка? — жалко бормочет Маринетт. — Я рада, что ты согласен помочь мне, но… ты не должен сначала поговорить с ней?
Ни капли не смущаясь, Адриан рассеянно отмахивается:
— Мы уже говорили на эту тему. Мы оба известны и оба хотим защитить нашу личную жизнь. Поскольку мы не можем никому рассказать о наших отношениях, мы согласились, что, если понадобится, можно использовать фиктивные отношения, чтобы отвлечь внимание окружающих. При условии, что эти отношения останутся чисто платоническими, конечно, — заключает он, едва заметно улыбаясь.
— Да, конечно, — энергично кивает Маринетт, после чего какое-то время молчит.
Хотя и неожиданное, замечание Адриана в конце концов не лишено логики. Учитывая журналистов, фанатов и постоянное давление публики, естественно, он уже обсуждал со своей девушкой способ сохранить их отношения в тайне.
Наверняка они не раз говорили об этом. И, вероятно, не один месяц.
Тихонько вздохнув, Маринетт откидывается на спинку стула. Похоже, фиктивные пары — гораздо более распространенная вещь в мире знаменитостей, чем она думала.
Если бы она знала об этом раньше, она бы так не беспокоилась.
— Честно говоря, твоя просьба пришлась весьма кстати, — вдруг со смешком признается Адриан. — Я сам собирался сделать нечто подобное. Хлоя всё больше настаивает, чтобы мы начали встречаться, и вбила себе в голову, что мой отец может помочь ей убедить меня. И теперь он пытается заставить меня, просто чтобы отвязаться от нее… — заявляет он, скривившись.
— О, нет! — в ужасе восклицает Маринетт.
— Так что, понимаешь, я крайне заинтересован в твоем предложении, — лукаво заключает Адриан.
— Что ж, тем лучше, если это выгодно для нас обоих, — с громадным облегчением отвечает Маринетт.
Честно говоря, она совершенно не ожидала, что всё обернется так хорошо.
Теперь она чувствует легкость. Чудесную, невероятную, волшебную легкость. Вся нервозность улетучилась, и она может сосредоточиться на дальнейших действиях.
Мозг приходит в действие, пробегая одну за другой все фазы плана.
— Теперь, когда мы договорились притворяться парой, и чтобы эти отношения были исключительно платоническими, предлагаю обсудить, сколько времени мы будем играть комедию, — произносит она, следуя ходу своих мыслей.