А через два часа бронтозавр взлетел.
Он быстро поднялся с земли — чудовищный, неуклюжий и неописуемый объект с массивными ногами, совершающими непроизвольные движения, и огромной шеей, а хвост свисал вниз и медленно покачивался. — Очевидно, левитацией управлял мозг в крестцовой области, а не черепная коробка, — подумал Конвей, когда огромная рептилия приблизилась к связке пальмовых листьев, которые соблазнительно балансировали в двухстах футах над ее головой. Но это была мелочь, это была левитация, это было главное. Если только… — Ты помогаешь? — Конвей резко спросил Арретапека.
Ответ был по необходимости ровным и безэмоциональным, но если бы ВУХГ был человеком, это был бы вопль абсолютного триумфа.
— Добрая старушка Эмили! — крикнул кто-то в телефон Конвея, вероятно, один из операторов силового луча, а затем: — Смотрите, она проезжает мимо!
Бронтозавр промахнулся мимо подвешенного пучка листвы и продолжал быстро подниматься. Он предпринял неуклюжую, судорожную попытку дотянуться до него мимоходом, что привело к резкому вращению. Дальнейшие неистовые движения шеей и хвостом только усугубили ситуацию.
— Лучше уберите ее оттуда, — настойчиво произнес второй голос. — Это искусственное солнце может подпалить ей хвост.
— И это вращение вызывает беспокойство, — согласился Конвей. — Люди с тяговым лучом…!
Но он опоздал. Солнце, земля и небо закрутились в безумных петлях вокруг существа, которое до сих пор привыкло к твердой земле под ногами. Оно хотело вниз, или вверх, или еще куда-нибудь. Несмотря на отчаянные попытки Арретапека успокоить ее, она телепортировалась снова.
Конвей увидел, как огромная гора плоти и костей отлетела по касательной, по крайней мере, в четыре раза быстрее, чем ее первоначальная скорость. Он закричал: — Люди из сектора Н! Опустите ее, осторожно.
Но у людей с прессорным лучом не было ни времени, ни места, чтобы осторожно притормозить ее. Чтобы она не разбилась насмерть о поверхность — в том числе и о нижележащую обшивку, а затем не вылетела в открытый космос, — им пришлось постоянно, но решительно снижать скорость, и для бронтозавра это неизбежное резкое торможение, должно быть, было подобно физическому удару. Она снова телепортировалась.
— Сектор С, он приближается к вам!
Но в точке С повторилось то, что произошло в точке Н, зверь запаниковал и бросился в другом направлении. И так продолжалось до тех пор, пока огромная рептилия не начала метаться из одной части корабля в другую, пока …
— Скемптон слушает, — раздался бодрый властный голос. — Мои люди говорят, что крепления прижимных балок не рассчитаны на такие нагрузки. Они недостаточно прочны. Обшивка корпуса лопнула в восьми местах.
— Не могли бы вы…
— Мы устраняем течи так быстро, как только можем, — вмешался Скемптон, отвечая на вопрос Конвея прежде, чем тот успел его задать. — Но эти удары сотрясают корабль и он расползается на части…
В этот момент к ним присоединился доктор Арретапек.
— Доктор Конвей, — сказало существо, — хотя очевидно, что пациент проявил удивительные способности к своему новому таланту, его использование неконтролируемо из-за страха и замешательства. Я убежден, что этот травмирующий опыт нанесет непоправимый ущерб мыслительным процессам существа…
— Конвей, берегись! — крикнул он.
Рептилия остановилась почти на уровне земли в нескольких сотнях ярдов от них, а затем устремилась под прямым углом к тому месту, где находился Конвей. Но она двигалась по прямой внутри полой сферы, а поверхность изгибалась навстречу ей. Конвей увидел, как несущееся тело накренилось и закружилось, когда операторы лучевой установки отчаянно пытались уменьшить ее скорость. Затем внезапно могучее тело проломилось сквозь низкие, густо растущие деревья, затем оно пропахало широкую, неглубокую борозду в мягкой, болотистой почве, и перед ним выросла небольшая гора вырванной с корнем растительности, и Конвей оказался прямо на ее пути.
Прежде чем он успел отрегулировать управление своим антигравитационным ранцем, земля поднялась и обрушилась на него. Несколько минут он был слишком ошеломлен, чтобы понять, почему не может пошевелиться, затем увидел, что по пояс увяз в липком месиве из обломанных веток и грязной земли. Тяжесть и содрогания, которые он ощутил в земле, были вызваны тем, что бронтозавр поднимался на ноги. Он поднял глаза и увидел огромную массу, возвышающуюся над ним, увидел, как она неуклюже повернулась, и услышал чавкающие звуки, когда массивные ноги почти по колено погрузились в почву и подлесок.