Почти олигарх нажал на звонок для вызова дежурного, и в дверях появился его секретарь-референт.
— Послушайте, Жеков, вы ведь знакомы с некоторыми футурологами? Срочно отыщите человека, который бы согласился продать мне будущее.
Был у почти олигарха знакомый профессор, который здорово разбирался в будущем, звали его Уилов, в списках профессиональных футурологов он не значился, однако дело свое знал хорошо. Но от предложения подзаработать Уилов почему-то отказался. Неудача только раззадорила почти олигарха, а он привык рассматривать любой отказ, как неудачу. Он понимал, что начинать такое важное дело со встречи с человеком, который не заинтересовался его деньгами, — плохая примета, но отступать не собирался.
А вот Жекову удалось отыскал специалистов, которые с радостью согласились поучаствовать в купле-продаже будущего за довольно скромное вознаграждение.
С этого история и началась.
Определитель гениальности
Среди знакомых профессора Уилова был один очень богатый человек, почти олигарх. Имя этого удачливого предпринимателя было широко известно, но без особой нужды его произносить не рекомендовалось. Точно определить социальный статус этого человека было трудно. Понятно, что на тусовки олигархов Уилова не приглашали. Профессора, как правило, люди слишком незначительные, они не способны пройти даже самый простой фейс-контроль. Не исключено, что, встречаясь, очень богатые люди используют особые, не подвластные пониманию футурологов, способы идентификации. Но это есть великая тайна, известная только посвященным. Уилов был бы не прочь, в свою очередь, точно отличать почти олигархов от самозванцев, но он понимал, что это невозможно. Было бы проще, если бы очень богатые люди носили на рукавах специальные знаки или нашивки, удостоверяющие их статус, но пока об этом можно только мечтать.
Судьба свела их совершенно случайно. Почти олигарх решил приобрести здание Института проблем прикладной модернизации и построить на его месте личный Киноцентр с вертолетной площадкой или торгово-развлекательный центр, это как получится. Он еще не решил окончательно, как поступить со своей новой недвижимостью, а мечтать он не любил. Но пора было определяться. Собственно для этого почти олигарх и посетил Институт, ему хотелось лично переговорить с сотрудниками, чтобы потом не тратить силы на разгон протестных движений, а заодно оценить рыночную стоимость здания.
Почти олигарх умел быть убедительным.
— Не вижу перспектив у вашего Института. Само по себе его существование есть недоразумение. Понимаете, у посторонних людей может возникнуть впечатление, что модернизация одинаково касается не только меня, но и вас, профессоров. Это заблуждение. Модернизация — это поиск путей получения дополнительной прибыли, то есть мое личное дело. А от вас требуется совсем немного — потреблять и покрякивать от удовольствия. Составлять планы на будущее предоставьте мне. Это мое природное право, делиться которым я ни с кем не намерен. Попытки присвоить его будут пресекаться.
Профессор Уилов не удержался от едкого замечания, комментировать бессмысленные заявления о будущем было его работой.
— Вы ошибаетесь, будущему глубоко наплевать на ваши планы.
— Это мы еще посмотрим! — грозно сверкнув глазами, выкрикнул почти олигарх, он не любил, когда ему перечат.
— Ни у кого нет, и не может быть своего собственного будущего, даже у вас. Придется вам довольствоваться тем, что сделают и придумают другие, — это не была грубость, просто профессор немного увлекся, так было всегда, когда речь заходила о будущем. Идея о том, что очень богатые люди влияют на будущее меньше, чем привыкли об этом думать, была его любимой. Это был его конек. Он писал об этом монографию.
Почти олигарх не обиделся. Только внимательно и с неодобрением посмотрел на профессора, как посмотрел бы на любого опасного интеллектуала.
Так они и познакомились.
Прошло всего три недели, и почти олигарх пригласил профессора Уилова на встречу. Удивительно было уже то, что он раздобыл номер его мобильника. Узнать его было совсем не трудно, но для этого требовалось совершить определенные действия. И усилия были предприняты, что само по себе было удивительно. Уилов не знал, стоит ли этим гордиться.