Кроме того, указание при анализе предмета общего правового регулирования именно на общественные отношения позволяет охватить все их многообразие, тогда как ссылка на поведение не способна аккумулировать все это. И вовсе не случайно, что при рассмотрении системообразующих факторов права под предметом регулирования всегда подразумевают сами общественные отношения, ибо здесь приходится обращать внимание на всю совокупность таких обстоятельств.
Мы далеки от мысли, что предмет общего правового регулирования никоим образом не может интерпретироваться через человеческое поведение. Если, допустим, необходимо отграничить регулятивное, властное воздействие права от идеологического, то лучше говорить о внешнем поведении, чтобы четче отличить его от человеческих сознания и психологии. Однако никак нельзя полагать, будто "поведение людей - единственное явление объективного мира, поддающееся правовому регулированию"[118].
При специальном исследовании предмета правового регулирования куда точнее и полноценнее подразумевать под этим понятием именно упорядочиваемые при помощи права общественные отношения, не подменяя их поведением участников и не присовокупляя последние к этим отношениям. Это именно те "разнообразные общественные отношения, которые объективно, по своей природе могут "поддаваться" нормативно-организационному воздействию и в данных социально-политических условиях требуют такого воздействия"[119].
Что же из себя представляют такие общественные отношения, каковы их формы бытия и виды? Вопрос этот исключительно значим для осмысления не только предмета общего правового регулирования, но и многих других проблем юридической науки и практики.
Многие ученые-юристы рассматривают общественные отношения как двух- или многосторонние общения (связи) между людьми, их общностями и образованьями. Отсюда следуют выводы о непременно представительно-обязывающем характере всякой правовой нормы, о наличии в любом правоотношении взаимосцепленных субъективного права и юридической обязанности, о невозможности существования общих (общерегулятивных) правоотношений и т. д. Хотя авторы некоторых работ высказываются против полного отождествления общественных отношений и связей (В.А. Кучинский, Н.В. Витрук), однако они основанием для различения этих явлений считают только степень прочности взаимных контактов, а смысл такого разграничения сводят главным образом к отрицанию возможности конструирования общерегулятивных правоотношений. Эта точка зрения решительно отвергается теми авторами, по мнению которых правовые отношения и правовые связи ничем не отличаются друг от друга[120].
Думается, что новейшие исследования в области философии, социологии и других наук ставят под сомнение истинность отмеченного выше понимания сути и форм бытия общественных отношений, свидетельствуя о более сложном, многоплановом характере данного явления реальной действительности. Не без основания замечено, что по современным философским представлениям "начало общественных отношений создается взаимным положением" людей, их определенным состоянием[121]. Несколько раньше Ю.Г. Ткаченко на основе тщательного анализа и критического обобщения достижений отечественной науки в данной сфере пришла к справедливому заключению о том, что во внешнем мире общественные отношения формами своего бытия могут иметь как двухсторонние или многосторонние общения, так и односторонние контакты, зависимости и отграничения[122]. Те же формы существования общественных отношений, так или иначе, фигурируют в трудах ряда философов, социологов и юристов[123].
Широко известны принципиальные в этом аспекте высказывания К. Маркса о том, что человеку всегда свойственно не только взаимное общение, но и обособление[124]: "общественный характер присущ всему движению", в обществе уже сама "природа является для человека звеном, связывающим человека с человеком", "даже и тогда, когда я занимаюсь научной и т.п. деятельностью, - деятельностью, которую я только в редких случаях могу осуществлять в непосредственном общении с другими, - даже и тогда я занят общественной деятельностью"[125].
Все это, на наш взгляд, не оставляет сомнений в том, что общественные отношения не могут сводиться к непосредственному двух- или многостороннему общению, к прямым и ярко выраженным совместным связям, в которых участвуют два или более социальных индивида, влияющих друг на друга непосредственно, соотносительно и вполне определенным образом. Они могут выражать также разъединение, отграничение[126], взаимную зависимость, обусловленность, общность, при которых не обязательны двух- или многосторонние коррелятивные изменения, характерные для некоторых форм бытия общественных отношений. Хотя при этих формах их бытия, в конечном счете, тоже можно найти "контрагента", однако в правовом плане он нейтрален, в рамках данного отношения какой-либо активности не проявляет. Учет всего этого способствует углублению наших представлений по многим вопросам правовой теории и практики, обсуждаемым в юридической литературе.
118
Ребане И.А. О системе советского социалистического права // Советское государство и право. 1958. № 1. С.103.
122
Ткаченко Ю.Г. Некоторые методологические проблемы теории правоотношений // Труды ВЮЗИ. 1975. Т.39. С.70-93.
123
Афанасьев В.Г. Человек и управление обществом. М., 1977. С.261; Каган М.С. Человеческая деятельность М., 1974. С.5-20 и др.
125
Маркс К. Из рукописного текста // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд.2. Т.12 . С.710; Маркс К. Экономическо-философские рукописи // Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд.2. Т.1. С.118-119.