— Почему мы готовы принять помощь, которая идет по одному направлению, и выключаем все другие направления? Сознательно или несознательно вы можете давать мне свою любовь, сострадание, вы можете помочь мне понять мои проблемы; но почему я настойчиво утверждаю, что вы — единственный источник помощи, единственный спаситель? Почему я создал из вас авторитет для себя? Я слушаю вас, внимательно слежу за тем, что вы говорите, но остаюсь безразличным или глухим к словам другого. Почему? Не в этом ли наша проблема?
«Но ведь вы не говорите, что мы не должны искать помощи, — сказал Л., — вы спрашиваете нас, почему мы отдаем предпочтение одному и делаем из него авторитет, не так ли?»
— Я поставил также вопрос, почему вы вообще ищете помощи. Когда человек ищет помощь, то что за стремление скрывается за его желанием? Если вы вполне сознательно, обдуманно начинаете искать помощи, чего вы жаждете — получить помощь или найти какой-то путь бегства от себя, найти утешение? Чего именно мы ищем?
«Существует много видов помощи, — сказал В. — Начиная с домашнего слуги и кончая знаменитым хирургом, от преподавателя высшей школы до крупнейшего ученого — все они оказывают тот или иной вид помощи. В любом цивилизованном обществе помощь необходима, — и не только обычная помощь, но и руководство со стороны, например, духовного учителя, который достиг просветления и помогает установлению порядка и мира среди людей».
— Пожалуйста, оставим в стороне общие фразы и рассмотрим, какое значение руководство и помощь имеют для каждого из нас. Не означает ли это, что мы ищем разрешения индивидуальных трудностей, страданий, печалей. Если вы — духовный учитель или врач, я прихожу к вам с тем, чтобы вы показали мне путь к счастливой жизни или вылечили от болезни. У просветленного человека мы ищем путей жизни, от ученого ждем знаний и информации. Мы хотим достижений, мы жаждем иметь успех, мы стремимся к счастью; поэтому ищем такой образец для жизни, который помог бы нам достичь желаемого, независимо от того, будет ли оно относиться к духовным или самым обычным предметам. Перепробовав многое, мы начинаем думать об истине, как о высшей цели, о пределе мира и счастья, и мы стремимся к ней. Мы сосредоточенно ищем то, что стало предметом нашего желания. Но может ли желание проложить себе путь к реальному? Разве желание чего-либо, каким бы возвышенным оно ни было, не порождает иллюзию? И когда оно действует, разве оно не создает основу для подражания, страха, авторитета? Вот таков психологический процесс, происходящий в действительности, верно? Но разве это помощь? Не самообман ли это?
«Мне крайне трудно противостоять логике ваших слов! — воскликнул Б. — Я понимаю смысл и значение сказанного. Но я знаю, что вы мне помогли, разве я могу это отрицать?»
— Если кто-то вам помог, а вы создали из него авторитет, то не ставите ли вы предел для всякой другой помощи и не только вам, но и всем, кто находится вокруг вас? Разве помощь не присутствует повсюду около вас? Почему ожидать ее только в одном направлении? Если вы так сузили свое поле зрения, если вы так ограничены, тогда может ли вообще какая-либо помощь дойти до вас? Наоборот, если вы открыты, то по всем направлениям появляются бесконечно разнообразные формы помощи: от пения птицы до зова человека, от травинки до бесконечного неба. Вред и разложение начинаются тогда, когда вы смотрите на одно лицо, как на ваш авторитет, как на руководителя, спасителя. Разве это не так?
«Мне кажется, я понимаю то, о чем вы говорите, — сказал Л. — Но трудность моя заключается в следующем. В течение многих лет я шел за другими, искал руководства. Когда вы указываете, что означает следование за другими, то интеллектуально я с вами согласен, но какая-то часть внутри меня протестует. Как примирить это внутреннее противоречие и преодолеть внутреннюю склонность за кем-то следовать?»
— Два противоречащих друг другу желания или импульса объединить невозможно. Если при этом вы вводите третий элемент, — а им является желание объединить первые два, — то лишь усложняете проблему, но не разрешаете ее. Но когда вы полностью поймете значение искания помощи или следования авторитету, безразлично, будет ли это авторитет другого или ваша собственная, навязанная себе модель, — само понимание кладет конец всякому следованию.
МОЛЧАНИЕ УМА
За дальней дымкой находились белые пески и прохладное море, но здесь стояла невыносимая жара, даже в тени деревьев и в доме. Небо утратило синеву, а солнце как будто впитало в себя все частицы влаги. Ветер с моря прекратился; и горы, ясные и уединенные, отражали жгучие лучи солнца. Обычно неугомонный пес лежал, тяжело дыша, словно его сердце готово было разорваться от невообразимой жары. Стояли безоблачные летние дни, неделя за неделей, много месяцев подряд. Ближние холмы уже не имели того мягкого зеленого тона, который был у них после весенних дождей; выжженные солнцем, они стали теперь коричневыми. Земля сделалась сухой и твердой. Но эти холмы и сейчас были прекрасны, они сверкали на фоне зеленых дубовых деревьев и золотистых стогов сена, а над ними вздымались голые скалы горной цепи.
Тропа, которая вела через предгорья к высоким горам, была пыльная и крутая. Не было никаких ручьев, никакого шума текучих вод. И здесь стояла такая же сильная жара, но в тени отдельных деревьев, разбросанных вдоль высохшего русла реки, ее можно было переносить благодаря легкому бризу, который поднимался из долины в каньон. С этой высоты синева моря была видна на много миль. Было тихо; даже птицы затихли, а синяя сойка, которая только что шумела и с кем-то ссорилась, теперь успокоилась. Вниз по тропинке спускался коричневый олень, внимательный и настороженный; он направлялся к небольшому водоему, сохранившемуся среди высохшего русла потока. Олень бесшумно шел среди скал; его большие уши вздрагивали, а огромные глаза зорко следили за каждым движением в кустах. Он напился воды и был готов лечь в тени, недалеко от водоема, но, должно быть, почувствовал присутствие человека, которого ему не было видно, в беспокойстве спустился вниз и исчез. А как трудно было среди гор наблюдать за койотом, похожим на дикую собаку! Его окраска сливалась с цветом скал, и он старался быть незамеченным. Вам приходилось пристально смотреть на него, однако даже в этом случае он исчезал из виду, и было невозможно снова его увидеть. Хотя вы внимательно глядели, стараясь уловить признак его движений, ничего нельзя было обнаружить. Возможно, он скрылся около водоема. Не так давно в этих предгорьях произошел сильный пожар, и дикие звери ушли; но теперь некоторые из них вернулись. Вот через тропу прошла перепелка с только что вылупившимися цыплятами, их было более дюжины. Она нежно подбадривала их, ведя к густому кусту. Цыплята были похожи на круглые желтовато-серые шарики из мягких перьев. Это были новые пришельцы в наш мир, полный опасностей, жизнедеятельные и очаровательные. Укрывшись под кустом, некоторые из них забрались на спинку матери, но большая часть оставалась под ее охраняющим крылом, отдыхая от усилий при появлении на свет.
Что нас объединяет? Отнюдь не наши потребности, не торговля и крупная индустрия, не банки и церкви, — все это лишь идеи и результаты идей. Идеи не соединяют нас вместе. Мы можем объединяться из-за выгоды, необходимости, опасности, ненависти или поклонения, но эти причины и соображения никогда не удерживают нас вместе. Все они должны от нас отпасть, чтобы мы остались одни, сами с собой. В этом уединении присутствует любовь, и эта любовь есть то, что удерживает нас вместе.
Занятой ум никогда не бывает свободным умом, независимо от того, чем он занят, — вещами возвышенными или тривиальными.
Он приехал издалека. Когда-то он болел полиомиелитом, разновидностью паралича, но теперь мог ходить и вести машину.
«Подобно многим другим, особенно тем, кто находится в моем положении, я принадлежал к нескольким церквам и религиозным организациям, — сказал он, — однако ни одна из них меня не удовлетворила. Но человек никогда не перестает искать. Мне кажется, я достаточно серьезен, но одна из моих личных трудностей состоит в том, что я завистлив. Большинство из нас движимы честолюбием, жадностью или завистью; это — постоянные враги человека; и, тем не менее, по-видимому, без них нельзя обойтись.