Мтука заметил, что Нгуи повернул обратно, и подогнал машину. Мы погрузились, и я указал в направлении полоски чистой воды на той стороне болота. Мы с Нгуи дружно перегнулись через борта и занялись следами. Старая колея была истоптана копытами: звери ходили на водопой к тростниковым болотам. Попадались следы антилопы гну, зебры и газели Томпсона.
Когда подъехали к лесу, колея свернула, и мы увидели следы человека. Затем еще одного, в ботинках. Люди прошли здесь до дождя, и мы притормозили, чтобы разглядеть получше.
— Мы с тобой, — сказал я Нгуи.
— Точно, — ухмыльнулся он. — У этого большая нога. И походка вялая.
— А у босого такая походка, будто он ружье вот-вот уронит. Глуши мотор.
Мтука остановил машину. Мы вышли.
— Смотри-ка, — сказал Нгуи, — обутый криво идет, наверное, старый совсем. И глаза слепые.
— А босой, смотри, ковыляет, как будто у него пять жен и двадцать коров, и все деньги на пиво уходят.
— Хорошая парочка. Обутый, смотри, скоро упадет замертво. Ноги так и заплетаются.
— Куда они идут, интересно?
— Откуда я знаю? Смотри, обутый вроде посвежел. — Нгуи ухмыльнулся. — Наверное, о Шамбе подумал.
— Квенда на Шамба?
— Ндио, — кивнул Нгуи. — Как думаешь, сколько лет обутому?
— Не твое дело.
Джип подъехал; мы сели, и я указал Мтуке на лес. Он вывернул руль, смеясь и покачивая головой.
— Зачем вы собственные следы разглядывали? — спросила Мэри. — Я понимаю, это, наверное, смешно, потому что все смеялись. Но как-то глупо.
— Дурачились.
В этом месте в лесу мне всегда не по себе. Понятно, что слонам надо есть, и лучше, чтобы они ели деревья, а не опустошали окрестные фермы. Однако масштаб разрушений и ничтожное соотношение действительно съеденного к бездумно выкорчеванному производили тягостное впечатление. Слоны были единственным видом африканских животных, численность которого в последнее время неуклонно возрастала. Дошло до того, что перед местным населением встала реальная проблема, и слонов начали истреблять, причем били всех без разбора. Нашлись люди, получавшие от этого наслаждение. Безжалостно уничтожали старых и молодых, самцов, телок и телят, искренне гордясь своей работой. Процесс следовало взять под контроль, но сейчас, глядя на чудовищный бурелом, на вывороченные с корнем деревья и зная, во что может превратить местную шамбу стадо слонов, я понимал, что с контролем будут проблемы.
Пока ехали, я все искал следы двух знакомых слонов. Эти следы мы видели ранее, и они вели сюда, в лес. Парочка была хорошо известна, и я примерно знал, куда они направляются, однако хотел увидеть следы и убедиться наверняка, чтобы не сидеть как на иголках, пока Мэри будет здесь прогуливаться в поисках рождественской елки.
Мы остановились; я взял большое ружье и помог Мэри выбраться из машины.
— Спасибо, сама обойдусь, — сказала она.
— Послушай, дорогая, ты же все понимаешь. Мне надо быть рядом, на всякий случай, с большим ружьем.
— Я просто хочу выбрать подходящее деревце.
— Знаю. Но мало ли кто тут бродит. Уже были прецеденты.
— Ну, пускай Нгуи со мной пойдет. Или Чаро.
— Солнце, за тебя отвечаю я.
— Вот зануда!
— Еще какая! — ухмыльнулся я и позвал: — Нгуи!
— Да, бвана?
Время шуток прошло.
— Пойди поищи следы двух слонов, что вошли в лес. Дальше тех камней не ходи.
— Ндио.
Он зашагал через поляну, поглядывая под ноги и держа «спрингфилд» в правой руке.
— Сегодня хочу только выбрать, — сказала Мэри. — Потом приедем как-нибудь с утра, выкопаем его и пересадим в лагере, пока прохладно.
— Да, конечно.
Я следил за Нгуи. Тот замер и некоторое время прислушивался, затем осторожно двинулся вперед. Следуя в двух шагах за Мэри, которая ходила от одного деревца с серебристой колючей листвой к другому, выбирая форму и размер, я то и дело посматривал на Нгуи. Он вновь замер, прислушался и, оглянувшись, указал на густые заросли слева. Я знаком приказал ему вернуться. Он пошел назад со всей поспешностью, на какую был способен, только что не бегом.
— Где они? — спросил я.
— Пересекли поляну, ушли в чащу. Я отлично слышал. Двое: старый бык и его аскари.
— Ну и хорошо…
— Тихо! — шепнул он и указал на заросли справа. — Фаро.
Я ничего не слышал.
— Мзури машин, — сказал он, что, в общем, означало «быстро все в машину».
— Приведите Мэри.
Я всматривался в чащу, куда указал Нгуи, но не видел ничего, кроме серебристых кустов, зеленой травы и стены высоких деревьев, обвитых лианами. Затем раздался шум, похожий на резкое густое урчание. Такой звук получится, если поднести кончик языка к нёбу и сильно дунуть, чтобы язык завибрировал, как трость гобоя. Шумело как раз там, куда я смотрел, однако по — прежнему ничего не было видно. Я сдвинул предохранитель на штуцере калибра 0,577 и посмотрел налево. Мэри шла к нам по дуге с таким расчетом, чтобы оказаться у меня за спиной; Нгуи поддерживал ее под локоть; она ступала осторожно, как по минному полю. Сзади шел Чаро.
Тут я снова услышал рык — и Нгуи сразу отстал, направив «спрингфилд» на заросли, а его место занял Чаро, подхватив Мэри под руку. Они уже поравнялись со мной и теперь приближались к машине. Я подумал, что наш водитель Мтука глух и не слышит носорога, но по их виду должен все понять. Оглядываться я не хотел; только краем глаза видел, как Чаро подталкивает Мэри к машине. Нгуи замыкал шествие со «Спрингфилдом» наготове, то и дело оборачиваясь. Я не хотел лишать носорога жизни, но выбора не было: вздумай он напасть, его пришлось бы застрелить. Первый заряд пустишь в землю, инструктировал я себя, прямо перед ним; если не остановится, убьешь из второго ствола. Спасибо, так и сделаю. Чего уж проще.
Тут у меня за спиной заревел мотор: джип подъезжал, газуя на низкой передаче. Я начал пятиться, рассудив, что лишние ярды не помешают, — и с каждым шагом чувствовал себя лучше. Джип лихо подрулил и замер рядом; я толкнул предохранитель и прыгнул на подножку, ухватившись за левый поручень — как раз в тот момент, когда из чащи в фонтане щепок и обрывков лиан вылетел носорог. Это была крупная самка; на открытом месте она сразу взяла в галоп. Сзади несся маленький теленок; из машины они выглядели весьма забавно.
Несколько секунд самка пыталась сократить дистанцию, затем начала отставать. Впереди показалась широкая прогалина, Мтука резко взял влево. Носорожиха по инерции пронеслась прямо — и перешла на трусцу. Теленок смешно трусил следом.
— Успела сфотографировать? — спросил я жену.
— Не было возможности. Она шла за нами по пятам.
— Как она из кустов выломилась, тоже не сняла?
— Знаешь, как-то не пришло в голову. Зато я елочку выбрала.
— Теперь, надеюсь, ясно, зачем я тебя прикрывал? — спросил я как последний идиот.
— Можно подумать, ты знал, что она появится.
— Она здесь живет. И на водопой все время ходит к ручью, что впадает в болото.
— Главное, все сразу такие серьезные. То шутки шутили, а то вдруг бац!.. Первый раз вижу.
— Дорогая, представляешь, если бы пришлось ее убить? Тут веселого мало. И за тебя я испугался.
— Такие все серьезные, — повторила Мэри. — И каждый норовит под локоть принять, как будто я сама до машины не дойду. Совсем не обязательно было тащить меня за руку.
— Дорогая, они просто следили, чтобы ты не споткнулась о сусличью норку или еще о какую-нибудь дрянь. Все время под ноги глядели. Носорожиха рядом была и могла в любую минуту напасть. А убивать ее нельзя.
— Откуда же вы знали, что это была мать с теленком?
— Здравый смысл. Она здесь уже месяца четыре ошивается.
— Обязательно надо ошиваться именно там, где растут наши рождественские елочки!
— Добудем мы тебе елку, не волнуйся.
— Только и знаешь, что обещать… Все гораздо лучше, когда рядом мистер П.
— Безусловно. И когда рядом Джи-Си, жизнь тоже приятна и легка. Но сейчас мы здесь одни. И вообще, давай закончим. Еще в Африке не хватало ругаться.