Дайане пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сдержать раздражение.
– Мы поговорим об этом потом, а сейчас миссис Линдфорд уходит.
Поняв намек, Маргарет поднялась. Ее усилия расположить к себе Дайану были потрачены напрасно, но зато она набрала очки с Закери. Пока этого было достаточно.
Открыв черную сумочку из крокодиловой кожи, она достала визитную карточку и положила ее на кофейный столик.
– Меня устроит уик-энд на любой неделе. Почему бы вам не позвонить мне ближе к концу недели и не сказать, в какой день приедет ко мне Закери? Мой шофер заедет за ним и, конечно, отвезет обратно. Остановившись около Зака, она наклонилась и поцеловала его в макушку.
– До свидания, дорогой. Рада была познакомиться с тобой. И помни, что вся семья Линдфордов с нетерпением ждет встречи с тобой. Так что приходи к нам поскорее.
Провожая Маргарет до двери, Дайана, подождав, пока они оказались вне пределов слышимости для Зака, прошипела сквозь стиснутые зубы:
– Это запрещенный прием. Подло пытаться завоевать симпатии ребенка таким образом.
– Чепуха! Я всего лишь...
– Я прекрасно понимаю, с какой целью вы это делаете, но вам это не поможет. Зак слишком умен, чтобы попасться на такие дешевые уловки.
– Я не думаю, что он сочтет мое предложение дешевой уловкой. Да и вы тоже. Ведь если бы вы меня узнали поближе, то поняли бы, что я справедливая и разумная женщина.
Дайана распахнула дверь.
– До свидания, миссис Линдфорд.
Понимая, что пора уходить, Маргарет кивнула ей.
– Мы скоро увидимся, мисс Уэллс. Я в этом уверена.
Расправив плечи, она медленно направилась к ожидавшему ее «бентли».
– Тебе она не нравится, мама?
Дайана, вздрогнув от неожиданности, оглянулась и встретилась с хмурым взглядом Зака.
– Не нравится. – Потом, вдруг почувствовав смутное подозрение, добавила: – Почему ты спрашиваешь? Или тебе она понравилась?
Зак, наблюдая, как надраенная до блеска машина спускается по дороге с холма, сказал:
– Она, кажется, ничего себе.
Дайана закрыла дверь и вернулась в гостиную.
– Потому что у нее шесть лошадей?
– Ну... и поэтому тоже.
Дайана, у которой пропало настроение заниматься уборкой, выключила шнур пылесоса из сети.
– А еще почему? Зак ухмыльнулся:
– Она не зовет меня «коротышкой». Дайана удивленно подняла брови.
– Мне казалось, тебе нравится твое прозвище.
– Нравилось, но я теперь большой. Мне больше нравится, когда меня называют полным именем.
– Значит, тебе нравится, когда тебя называют «Закери»? – Дайана очень похоже изобразила изысканное произношение Маргарет. – Или «дорогой»?
Зак фыркнул:
– Здорово, мама! Ты сказала это точно так, как она.
Только на следующее утро, когда Дайана готовила Заку на завтрак овсяную кашу, он снова заговорил о лошадях Маргарет.
– Как ты думаешь, можно мне ненадолго съездить на ранчо миссис Линдфорд, мама? Я хочу сказать, что от этого никому вреда не будет, ведь правда?
Дайана выложила овсянку на тарелку и отнесла на кухонный стол.
– Я думаю, лучше тебе забыть об этом, – сказала она, усаживаясь напротив сына за столом.
– Почему?
– Потому что она надеется, что после первого раза ты приедешь туда второй раз, потом третий. И не успеешь оглянуться, как она захочет, чтобы ты бывал там каждый уик-энд.
– Нет, не захочет. Она только покажет мне лошадей.
– Извини, но я не разрешаю.
Дайана хотела было взять его за руку, но Зак ее отдернул.
– Это несправедливо. Я ничего плохого не сделал, а ты меня наказываешь.
– Я тебя не наказываю.
– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я получил удовольствие? Чтобы у меня была собственная лошадка?
Пораженная враждебностью в его голосе, Дайана едва удержалась, чтобы не сказать в ответ что-нибудь резкое. Она и без того полночи пролежала без сна, размышляя, уж не делает ли она ошибку, не позволяя Заку общаться с Линдфордами. Имеет ли она право отказывать ему в наследстве? Лишать его богатства и уверенности в завтрашнем дне?
Она посмотрела на Зака, который все еще дулся. Он такой маленький, такой ранимый. Что станется с этой милой наивностью, с этой искренностью, с этим любящим сердечком, если позволить ему проводить целые недели с таким человеком, как Трэвис? С человеком, у которого нет ни моральных принципов, ни жалости.
«Нет, я поступаю правильно, – подумала она твердо решив довериться своему инстинкту. – Каковы бы ни были последствия, я должна оградить его от влияния Трэвиса».
Она погладила тыльной стороной пальцев его щеку, почти готовая к тому, что он отдернет голову, но мальчик не отдернул.
– Я это делаю не для того, чтобы обидеть тебя, – сказала она тихо. – Я это делаю, чтобы защитить тебя. Верь мне, дорогой. Чем меньше у нас будет контактов с Линдфордами, тем лучше для нас.
Он с несчастным видом уставился в тарелку с овсянкой.
– Мне всегда хотелось научиться ездить верхом.
– Правда? Ты никогда мне об этом не говорил. Он передернул плечами.
– А зачем говорить? Ты все равно всегда бываешь слишком занята.
Такого замечания она не ожидала. Неужели он так думает? Разве она уделяет ему недостаточно времени?