Приметив блюдо шоколадного печенья на другом конце стойки, он улыбнулся, вспомнив, как любил в детстве эти домашние деликатесы.
– Должно быть, для ребенка большое счастье иметь маму-повара, – сказал он.
Дайана рассмеялась, не отрываясь от дела.
– Жалоб на это я не слышала. – Она взглянула на гостя через плечо. – Думаю, вы пришли сюда не для того, чтобы говорить о белках, жирах и углеводах?
– Нет. – Кейн присел на краешек высокого ярко-красного табурета. – Я пришел, чтобы сказать вам, что отказался защищать в суде Трэвиса Линдфорда.
Выложив фарш в форму и поставив ее в предварительно нагретую духовку, она обернулась к нему, отметив про себя, что в нем была какая-то спокойная сила – в том, как он говорил, как смотрел на нее спокойными темными глазами.
– Джон говорил мне об этом.
– А сказал ли он, что теперь вместо меня дело будет вести адвокат Сэм Барнс?
Она кивнула, вытирая руки о кухонное полотенце.
– Вы о нем что-нибудь знаете?
– Только то, что он грубоват и не всегда следует общепринятым процедурам. – Она достала четыре картофелины из старомодной деревянной бадьи, стоявшей на полу, положила их на рабочий стол и начала чистить. – Эта характеристика соответствует действительности?
– Более или менее.
Она настороженно взглянула на него.
– А что вы можете добавить?
– Помимо сказанного, он еще известен как очень дотошный следователь.
– Это должно меня беспокоить?
Кейн пожал плечами, подумав о полицейском досье ее брата, которое раскопал Рон. Именно на таких подробностях о противнике и строил защиту своего подопечного Сэм Барнс.
– Это зависит от того, хотите ли вы что-нибудь скрыть. Если есть что скрывать, Сэм Барнс это раскопает и использует против вас.
Повернувшись к нему спиной, Дайана налила в кастрюлю холодной воды, надеясь, что он не заметит, как у нее дрожат руки.
– Мне нечего скрывать.
– Я не это имел в виду. Я просто подумал, что вам следует узнать, с каким противником придется иметь дело.
Она снова повернулась к нему, и холодный взгляд серо-зеленых глаз изучающе остановился на нем.
– Вы пришли, чтобы предупредить меня о Сэме Барнсе?
Кейн кивнул.
– Почему?
Он встретился с ней взглядом.
– Я не анализировал свои побудительные мотивы, а просто пришел.
Она усмехнулась:
– Мне вы не показались человеком, который подчиняется сиюминутным порывам.
– Неужели? А каким я вам показался?
Давненько красивый мужчина не флиртовал с ней.
При других обстоятельствах она, возможно, получила бы от этого удовольствие, может быть, и сама чуточку пофлиртовала бы в ответ. Но хотя в данный момент Кейн Сандерс никакой угрозы для нее не представлял, он все же был близким другом Линдфордов, а следовательно, врагом.
– Мне показалось, что вы мастер запугивать людей, – сказала она в ответ на его вопрос.
Он усмехнулся.
– Наверное, все адвокаты время от времени бывают несносными. – Он продолжал смотреть на нее теплым игривым взглядом. – Надеюсь, ваше мнение обо мне изменилось в лучшую сторону?
– На вашем месте я не стала бы на это рассчитывать. Вы знаете, что говорится о первом впечатлении? Оно самое правильное.
–В таком случае позвольте доказать вам, что поговорки не всегда правильны. Давайте поужинаем вместе.
– Не могу. Я всегда ужинаю с сыном.
– Тогда пообедаем? Она покачала головой.
– В обеденное время я работаю. – И прежде чем он предложил третий вариант, добавила: – И я не завтракаю.
– Вы просто не даете бедному парню никакого шанса восстановить свое доброе имя.
Дайана поставила кастрюлю с картофелем на плиту и включила конфорку на среднюю мощность.
– Ничего не поделаешь. Но вы, возможно, могли бы кое-что для меня сделать.
Он внимательно посмотрел на нее.
– Что именно?
– Джон не верит, что Трэвис может выиграть процесс. А каково ваше мнение?
– Если адвокат начинает делать прогнозы, это сулит неудачу.
– Я не суеверна.
Кейн едва заметно кивнул.
– Хорошо. Хотите честно? Я думаю, что шансы Трэвиса колеблются от незначительных до хороших.
– Меня такой прогноз не очень утешает. Почему «до хороших»?
– Потому что он является биологическим отцом. – Сандерс немного замялся, не уверенный, следует ли ему называть вторую причину – ту самую, на которую больше всего рассчитывают Линдфорды. Решив, что ей нужно знать об этом, он добавил: – И потому что он из рода Линдфордов.
У нее сразу же исчезло игривое настроение.
– Разве его образ жизни и мое утверждение, что он знал о беременности Надин и бросил ее, ничего не значат?
– Разумеется, это будет принято во внимание. Но Сэм Барнс принизит значение этих фактов и выдвинет на передний план заявление Трэвиса о том, что ему солгали и на целых восемь лет лишили права участвовать в жизни сына...
Не успел он закончить фразу, как хлопнула входная дверь, раздались торопливые шаги и в комнату вбежал мальчик. На нем были джинсы со следами травы на коленях, синяя ветровка поверх красного свитера, а на ногах – черные кроссовки, второпях зашнурованные только до половины.