– Чем скорее, тем лучше.
– У тебя есть ключи, чтобы я мог ими воспользоваться?
– Я знаю, где Франческа хранит запасную связку. Я ее для тебя раздобуду.
– Хорошо. Мне также нужно, чтобы Трэвиса не было в квартире по крайней мере часа два, чтобы я успел поставить аппаратуру. Ты сможешь это организовать?
Рендл кивнул.
– Каждое воскресенье вся семья ужинает на ранчо. Трэвис обычно приезжает в три часа и уезжает в семь.
– Прекрасно. Я постараюсь за это время оборудовать аппаратурой и его офис. Если на административном этаже кто-нибудь задержится, мне придется подождать, пока все уйдут, и сделать работу позднее. – Джо записал в своем календаре время, не указывая имени. – Теперь насчет моих отчетов. Я обычно доставляю их ежедневно с посыльным. В твоем случае к донесениям будут прилагаться кассеты с записями разговоров Трэвиса. Тебя это устроит?
– Устроит. Но предупреди своего посыльного, чтобы он приходил ко мне на квартиру не раньше девяти утра. Я не хочу, чтобы об этом узнала Франческа. До поры до времени.
– Понимаю. – Рендл и Джо встали. – Аппаратура будет установлена и готова к работе в воскресенье, ко времени возвращения Трэвиса с ранчо, так что ни о чем не беспокойся.
– Спасибо, Джо.
– Я рад, что наконец-то смогу что-то сделать для тебя, – ответил Джо, пожимая руку Рендла. На его лице появилась кривая усмешка. – А кроме того, я давно уже ждал случая поквитаться с этим сукиным сыном.
Глава 13
За годы работы рядом с отцом Трэвис усвоил среди прочего одно правило: если пришла в голову хорошая идея, не раздумывай долго – приступай к ее осуществлению. «Если слишком много размышлять, весь запал пропадет, – любил говорить Чарльз. – Великая вещь – запал».
Поэтому Трэвис не стал долго обдумывать пришедшую в голову мысль и в среду утром позвонил в редакцию «Глоб», где работал Холден Нэш.
– С удовольствием пообедаю с вами, – сказал обрадованный критик. – У меня даже есть на примете один ресторанчик, который я собирался посетить.
Парковка возле «Траттории», расположенной неподалеку от Саусалито, была заполнена лишь наполовину, когда Трэвис в тот же день около полудня приехал туда. Пребывая в прекрасном настроении и тихонько напевая себе под нос, он посмотрелся в зеркало заднего вида своего красного спортивного «феррари», чтобы проверить, в порядке ли прическа. Убедившись, что выглядит как нельзя лучше, он вышел из машины и быстро направился к ресторану.
Холден Нэш был грузным мужчиной, причем значительная часть избыточного веса сосредоточилась вокруг пояса. Его светло-карие глаза прятались в складках жира, а седая бородка на лунообразном лице делала его похожим на страдающего ожирением профессора.
Хотя за последние несколько лет традиционные предпочтения в еде у миллионов американцев в корне изменились, его привычек это совсем не коснулось, потому что еда была не только страстью Холдена Нэша, но и источником средств существования.
Он был одним из самых известных в Калифорнии ресторанных критиков, и его репутация тонкого знатока кулинарного искусства создала ему имя, которое было у всех на слуху. Редко кто из поваров и рестораторов не испытывал благоговейного ужаса перед человеком, которого многие называли «Великим».
Трэвис познакомился с ним четыре года назад после написанного им весьма неблагоприятного отзыва об открывшемся в отеле «Линдфорд» ресторане под названием «Дежа вю». Трэвис не стал оспаривать мнение «Великого» и, запрятав подальше уязвленную гордость, послал Нэшу ящик его любимых гаванских сигар, поблагодарив за то, что тот указал ему на недостатки ресторана.
Несколько месяцев спустя, когда в ресторане работал новый повар, Трэвис пригласил критика посетить их снова. На этот раз «Дежа вю» получил четыре звездочки и блестящий отзыв.
Трэвиса мало беспокоило, заслуживал ли ресторан такой оценки, или же в этом сыграли свою роль многочисленные знаки внимания Холдену и членам его семьи, включая длительное пребывание в уютном зимнем домике Трэвиса в Юте. Важен был результат.
Теперь, когда они сидели друг против друга за столом, Трэвис, с улыбкой посмотрев на целую гору фетучелли на тарелке критика, заметил:
– Вы, я вижу, проголодались.
– Умираю с голоду. – Холден Нэш намотал на вилку утопающую в соусе лапшу, поднес ко рту и даже закрыл глаза от наслаждения. – Изумительно, – сказал он с видом человека, находящегося на грани восторга. – В сливочном соусе чувствуется капелька чистого спирта, а сыр «Эйшаго» выдержан как раз столько, сколько надо. – Открыв глаза, он указал вилкой на свою тарелку. – Попробуйте, если хотите.
Трэвис, не способный отличить «Эйшаго» от заурядной головки сыра, едва не поморщился от брезгливости. Он презирал привычку пробовать пищу с чужой тарелки и сейчас не собирался отступать от своего принципа даже ради Холдена Нэша.
– Нет, благодарю. Боюсь перебить вкус лососины, которую заказал.
Он сделал глоток «Пино Грижио», подержал вино во рту. Да, Холден знал толк в винах.
– Я благодарен за то, что вы откликнулись на мое приглашение без предварительной договоренности. Я знаю, что вы очень занятой человек.