Касс пристально смотрела на него. Её челюсти ещё сильнее сжались.
Потом она пожала плечами, и её кофейные глаза сделались бесстрастными.
— Ты знаешь почему, — сказала она.
Балидор замер над ней. Она выдержала его взгляд, вызывающе выпятив челюсть. В её голосе звучала какая-то злая печаль.
— Господи, Балидор. С чего бы, бл*дь, мне бросать Чан, которая постоянно хотела разговаривать со мной… которая была слишком умна, чтобы поверить в мою ложь… и начинать встречаться с кем-то умнее её, кто ещё быстрее раскусит мою ложь? Я не могла, чёрт возьми, иметь с тобой дело. Только не после Териана. Я не хотела иметь с тобой дело.
Её челюсти сжались ещё сильнее, и она даже поморщилась.
— Я всё ещё не уверена, что хочу иметь с тобой дело, — сердито добавила она, ударив его в грудь. — Раз ты собираешься испортить отличный трах своим психоаналитическим дерьмом.
Подняв глаза, она встретилась с ним взглядом.
Когда Балидор не заговорил, не пошевелился, Касс ещё сильнее стиснула зубы.
— Ты что, дурак? — огрызнулась она. — Ты действительно не понимаешь, каково мне было тогда? Или ты просто пытаешься заставить меня признаться вслух? У меня никого не было, Балидор. Элли и Ревик ушли в свой медовый месяц. Джон пребывал в своём собственном грёбаном мире, изучая религию видящих и всё остальное, чем они с Вэшем занимались в своём тайном монашеском клубе, или что там у них было…
Умолкнув, она смотрела в сторону, вспоминая.
Выдохнув, она добавила:
— Даже когда я проводила время с ними, они были слишком поглощены своим собственным дерьмом, чтобы заметить меня… или же они хотели говорить, как Чандрэ. Никто не позволял мне справиться с этим самостоятельно. Никто не был просто рядом со мной… они всё время пытались меня исправить. Мне был нужен кто-то вроде Багуэна. Бл*дь, я нуждалась в нём.
Не меняя выражения лица, Балидор кивнул.
— Я понимаю.
— Нет, — отрезала она. — Не понимаешь. Очевидно же. У тебя на лице написан этот грёбаный осуждающий взгляд…
— Ничего подобного…
— Чушь, — перебила она. — Чушь собачья, Балидор.
Он тоже стиснул зубы, но по-прежнему не двигался и не отводил взгляда от её лица. Он знал, что, вероятно, ему следует отступить, позволить ей сменить тему, но и этого он не мог сделать.
Он также не мог удержаться от ответа.
— Конечно, я понимаю, — жёстко произнёс он. — Тебе нужен был кто-то глупый. Кто-то, кем можно помыкать. Кто-то, кто был либо слишком невежественным, либо слишком равнодушным, либо слишком слабым, чтобы настаивать… желательно и то, и другое, и третье. Кто-то, кого можно заткнуть, дав ему секс. Кто-то, кто был счастлив до тех пор, пока ему давали периодически присунуть свой член.
Касс подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
На мгновение он увидел, как понимание просачивается в её свет, в выражение лица.
Он видел, как она осознает, возможно, впервые, что она причинила ему боль.
Она причинила ему боль, когда предпочла Багуэна.
Балидор поймал себя на мысли, что никогда не признавался в этом даже самому себе.
Не дожидаясь, пока она заговорит, он вколотился в неё, войдя так глубоко, чтобы увидеть, как её глаза дрогнули, как боль пробежала по мягким чертам лица.
Он не хотел видеть от неё мягкости. Не сейчас.
Не тогда, когда эта мягкость, казалось, беспокоила её так же сильно, как и его.
Ему просто хотелось в это поверить.
Ему так чертовски сильно хотелось в это верить.
Касс издала низкий стон, когда он продолжил двигаться.
— Да, — выдохнула она. — Да… Мне нужно было что-то лёгкое. Мне нужен был кто-то, кто не будет предъявлять ко мне никаких требований. Я хотела любви и секса без всяких чёртовых сеансов психотерапии.
Взглянув на него, она поморщилась, увидев что-то на его лице.
Затем снова выпятила подбородок.
— Не то чтобы это было секретом. Джон знал. Элли знала. Ревик, кажется, даже думал, что это помогает мне, — она прикусила губу, глядя на него. — И что с того?
Балидор кивнул, но почувствовал, как что-то в его груди всё равно заныло — возможно, просто от выражения её лица, когда она смотрела на него.
Он обнаружил, что замедляет свои движения, несмотря на то, что другие части его тела запротестовали. Он чувствовал своё сопротивление этой более решительной интенсивности в своём свете, но игнорировал этот порыв, замедляясь и проникая глубже. Это желание полностью пересилило ту часть его, которая просто хотела уйти, выбросить это из своего организма, перестать зацикливаться на ней.