О месте, где будет проходить встреча, я догадываюсь. Андреич однажды хвастался мне тем, что у него есть солидная дача под Киевом. Говорил, что накопит в Зоне денег — ещё и машину купит, такую же солидную чтобы «было на чём туда ездить». Судя по всему, ему захотелось не одну машину, а целый автомобильный парк. Эх, не доведёт до добра такая жадность. Уж я это ему стопроцентно гарантирую. Надо бы наведаться к нему на эту встречу и поговорить по душам. Собственно, именно с этой целью я и выбрался сейчас за пределы Зоны. И товарищей с собой позвал. Одному нелегко будет справиться с задачей. А вот Шелест и Шнайдер помогут.
Но всё это произойдет только завтра ночью. Я же специально назначил встречу на день раньше. Во-первых, на тот случай, если у кого-то возникнут сложности с пересечением Периметра. Ведь граница Зоны как-никак в последнее время серьёзно охраняется. Но проблемы маловероятны: мы знаем несколько точек, где сделать это легче лёгкого. Например, Страхолесье, где пробрался в Зону Олег. Во-вторых, когда месяцами живёшь в Зоне, у всех нормальных возникает острая необходимость хоть немного отвлечься от этого полного опасностей мира. Для этого, конечно, созданы бары, но в них всё равно сохраняется атмосфера Зоны. Так что если уж хочешь отдохнуть, как следует, лучше уж выбраться в ближайший город. Такой «экстремальный» способ отдохнуть от Зоны применяют только ветераны, для которых не составляет труда пересечь Периметр. За свои три года в Зоне я пять раз побывал в Киеве. Из них три раза вместе с Алёной. Как по мне, отдых раз в полгода — не так уж и часто. Хотя есть риск увлечься и так и остаться на «Большой земле». Прогулять все свои деньги и вернуться в Зону совершенно пустым. И начинать всё сначала. Вот почему я заранее выбираю сумму, пусть и крупную, которую хочу потратить. Сейчас у меня в кармане три тысячи. Совсем неплохо для одного дня в городе. Недалеко от границы я за эти деньги продал «стекляшку». Нужно отдохнуть как следует. Я недавно слышал о том, что военные с удвоенным усердием затыкают дыры в Периметре. Возможно, что уже через месяц возможность выбраться из Зоны превратится в несбыточную мечту. Но пока всё удалось: я успешно пересек Периметр. В ближайшем посёлке сел на электричку, следовавшую по направлению в Киев.
По радио тихо играла музыка. Похоже, какая-то старая песня группы Любэ. За окном проплывали однообразные деревенские пейзажи. Поля сменялись лесополосами, один за другим мелькали столбы, изредка виднелись ветхие домики с покосившимися заборами вокруг них. Люди здесь почти не живут: слишком уж высокий радиационный фон вблизи от Зоны. Да и жизнь здесь не сулит никаких перспектив. Поэтому и опустели окрестные посёлки. Создавалось впечатления, что Зона уже расползлась за Периметром, поглощая километр за километром.
— Весёлая поездочка, не правда ли? — на сидение напротив меня уселись пожилой мужчина и парень помоложе. Оба с большими клетчатыми сумками. Скорее всего, дачники, севшие в электричку на предыдущей остановке. Сейчас вроде и не сезон для полевых работ. Может, везут остатки урожая?
— Да нас тут и не обязаны развлекать, — заметил я.
— Это верно, — согласился старший дачник.
— Так чем же Вы недовольны?
— Просто, когда жизнь хреновая начинаешь ко всему придираться, — пожаловался старик скрипучим голосом.
— И что же у тебя за жизнь такая? — я приготовился слушать нудные рассказы о том, как несправедливо устроен мир. Однако тема оказалось намного интереснее. Скажем так, ближе.
— Да всё из-за Зоны этой проклятой. Никого житья с ней нету.
Я вначале не понял его. Чем же старику Зона не угодила? Не живёт же он в ней.
— Так Зона вон где, — я указал рукой в окно, где в просветах между деревьями виднелось красноватое зарево над горизонтом.
— Так и дача моя в той стороне, — вздохнул старик. — Это, пожалуй, всё, что осталось у меня хорошего. Дача — то место, где я могу занять себя делом. В городе ведь дети работать не дадут: отдыхай, говорят, на старости лет. Вот только не для меня это, не для меня.
— И что же, добралась Зона до огорода?
— Добралась, в каком то смысле, — он достал из мешка картофелину и протянул её мне. Она была неестественной формы и едва умещалась в двух ладонях. — Видал? Вот, что радиация вытворяет. Ведь урожай этот несъедобен, наверное. Годы труда впустую.
— Радиация ещё пол беды. Ты слышал, что внутри Периметра творится?
— Да слыхал я. И все это слыхали. Но всё равно лезут люди в Зону. На что надеются? Вот у соседа, у Саньки, — кивнул старик в сторону молодого, — друг туда два года назад забрался. Так и сгинул там, ни слуху, ни духу о нём.
— Интересно же знать что там внутри, — вмешался в разговор молодой. — Не всем же в городе жить хорошо. Те, кто не добился успеха здесь, в Зоне могут начать новую жизнь!
А этот, по-видимому, хочет за другом своим последовать. «Начать новую жизнь» — здесь он прав целиком и полностью. Однако сильно ошибаются те, кто считает, что новая жизнь в Зоне устроится с первого дня и будет оставаться удачной до последнего. Такие мечтатели долго в Зоне не протягивают. Быстро осознают свои ошибки, вот только поздно уже. Зачастую обратного пути уже нет. Ведь большинство сталкеров попадают в Зону с посторонней помощи и без неё оттуда не выберутся.
— Там каждый может обрести себя, строить своё счастье с самого начала. Говорят, что счастья там хватит на всех, — мечтательно произнёс молодой.
— Опять, Санёк, за своё, — проворчал старик. — Уже пытались и его туда спровадить, — обратился он ко мне. — Это в Киев мы едем тихо, спокойно. А ведь электричка когда из города в сторону Зоны движется, то такое начинается! Ко всем молодым тут какие-то прохвосты подходят, предлагают «экскурсию» в Зону. Говорят, мол, на неограниченный срок. Вербуют, твари, работничков. А потом военные в вагоны на станциях заходят, частенько вербовщиков ловить начали, поубавилось их хоть немного. Вот только после этого начинают устраивать обыски да проверки документов. На пару часиков.
— Почему ж дачу не сменишь, — спросил я у старика.
— Да кто эту купит то? И привык я уже, — вздохнул он.
— А Вы знаете, каково оно в Зоне? — снова встрял в разговор молодой.
— Вот заладил! — воскликнул старик.
— Откуда ж мне знать? — я решил, что лучше не раскрывать свой род занятий. Я только на блокпостах был.
— Так Вы военный? — спросил Санёк.
— В отставке, — усмехнулся я, — ездил вот сослуживцев навестить.
— И ничего интересного не видел?
— Ничего хорошего. Гибнут в Зоне люди. В основном ради мечты.
Молодой, кажется, был разочарован. Старик же наоборот гордился своей правотой. Мне кажется, что я поступил правильно, не уподобился тем вербовщикам, отправляющим молодёжь в Зону. Им ведь это выгодно. Всё ради денег. Новички в Зону лезут, отправляются к торгашам. Те им задание. Хоть один задание выполнит, хабар принесёт — уже прибыль. Доля перепадает и вербовщикам. Это хорошо, что вояки на них охоту объявили. Правильно.
Электричка замедлила ход. Я взглянул на часы: судя по времени, мы уже подъезжали к городу. Люди в вагоне поднялись и направились в тамбур. Я последовал их примеру. Загородный пейзаж постепенно сменился городским. За окном проплывали яркие рекламные афиши, чуть подальше от железной дороги проступали в темноте силуэты многоэтажек. Я невольно вспомнил ночную Припять, в которой мне не так давно посчастливилось побывать. Сразу стало понятно, что безжизненной её делало полнейшее отсутствие света. Именно свет в окнах делает дом жилым. Людей во тьме тянет к свету — таковы наши инстинкты.
В тамбуре уже обралась приличная толпа людей, а сзади всё напирали, создавая давку. Такое впечатление, что оказавшихся последними в очереди у дверей из вагона не выпустят. Успеете ещё выйти. К счастью, продолжалось это недолго. Проехав вдоль посадочной платформы, вагон в последний раз дёрнулся и застыл. Дверь передо мной распахнулась, и я одним из первых вышел на перрон. Вдохнув морозный воздух, почувствовал, что в городе он уже не такой свежий и чистый, по сравнению даже с Зоной. Несколько раз подвигал корпусом из стороны в сторону, разминая затёкшие от длительного сидения суставы, и быстрым шагом направился к ярко освещённому зданию вокзала.