Она отрицательно помотала головой, потом взяла заточенную палочку, которой они обычно чертили рисунки и, нарисовав человечка, указала на себя. Значит, это была она. Затем она быстро накидала ещё четыре таких же фигурки с луками в руках, и две фигуры, покрупнее. Указав на четыре фигурки, она сказала ему:
- Мои. Они убить! – и ткнула его в грудь пальцем.
Значит, её люди убьют его. Впервые за долгие недели ему припомнились все эти истории, что он слыхал прежде. Но тогда зачем же она сделала его своим другом, если это идёт вразрез с обычаями её народа?
- Ну ладно, ладно, - вздохнул он. – Хорошо. Не уходи ты. Уйдёшь со мной, когда моя рука будет в порядке.
В ответ она поцеловала его, но глаза её были полны печали А у него не хватило слов, чтобы выяснять, почему.
***
Этим летом медведь приходил ещё не один раз, и отец Алека уходил охотиться на него, но всякий раз возвращался с пустыми руками. Пришла зима, медведь, как обычно, залёг в спячку под снег. Отец всегда казался зимой счастливее, несмотря на все тяготы зимнего бытия. Они расставляли свои силки, а потом в городах продавали шкурки ондатры, выдры, норки и ласки.
Но лето снова пришло, и вместе с ним – медведь.
Отец снова отвёл Алека в «Кроля» и Алек, убираясь в доме и работая в саду и конюшнях на хозяйку постоялого двора Карси, отрабатывал своё пребывание там. В награду ему было позволено спать вместе с её двумя малолетними сыновьями, которые были чуть старше, чем сам Алек. Они спали в душной каморке под самой крышей, где каждую ночь наверху, над самой головой возились в соломе мыши. Мальчишки, Орс и Олум, играли с ним, когда он бывал не занят. Они вместе ходили собирать ягоды на лесных лужайках, ловили рыбу, купались в реке. Ему очень нравилось всё это, но он начинал волноваться, где же отец. Тот никогда прежде не уходил так надолго.
***
В этот год всадник был только один, тот самый, высокий вожак, которого Амаса видел раньше. Хазадриельфейе был очень осторожен, и было ясно, что он в курсе, что за ним следят, хотя и сам он шёл по следу Амасы.
Найдя укромное местечко, Амаса лёг спать, и ему снилась Ирейя и то, что случилось той далёкой весной.
Когда она пришла к нему в последний раз в ту пещеру, прошло уже несколько недель с тех пор, как он снял с руки повязку. Они любили друг друга на пропахших мускусом шкурах, а потом она вдруг расплакалась. Когда он принялся уговаривать её рассказать ему, в чём дело, она взяла его руку и положила себе на живот. Чего уж тут было не понять.
- Малыш? – горло его сжалось в спазме эмоций. Дитя!
- Да, - прошептала она, всхлипнув. – Убить. Они убить!
- Убьют малыша?
Она кивнула.
- Так ты должна уйти вместе со мной. Уйдём вместе!
Она положила свою голову на его широкую грудь и кивнула:
- Уйдём с Амаса.
Но на другое утро она снова исчезла.
Он так и не узнал, передумала она или её схватили по дороге за новыми припасами. Без разницы! Теперь он достаточно окреп, чтобы отправиться за ней по следу, что он и сделал, пойдя за ней – всё время вверх, потом через узкий проход, такой узкий, что он едва протиснулся через него, и затем вниз, в долину. На всём протяжении дороги были разбросаны хижины из камня и какие-то хуторки, а там, вдали, виднелся, похоже, город. Фей Таст, как она назвала его в тот самый первый их день вместе. Глянув вниз с высоты, он увидел всадников и телеги, двигавшиеся по дорогам, а когда спустился вниз, пробравшись сквозь заросли деревьев, то понял, что все они носят на голове такие же бело-голубые уборы – сен’гаи, как назвала это Ирейя.
У него не было никакого желания оказаться убитым до того, как он разыщет её, а потому он, словно волк, рыскал в темноте ночи и в итоге всё же увидел её однажды, в садике на одиноком хуторе недалеко от той узкой тропы.
Он следил за ней не одну неделю, но она никогда не выходила из дома одна, без провожатых – скорее всего, то были её братья. А ночами она спала в комнате с окнами, запертыми железными засовами.
Однажды поздно ночью он подкрался к самому её окну и негромко поскребся в ставень. Через какой-то миг появилось её лицо, и взгляд её, брошенный на него, был полон ужаса.
Она протянула к нему руку через засов.
- Уходить! – прошептала она в панике.
- Нет. Без тебя не уйду!
- Они убить тебя, Амаса. Они меня убить! Ты уходить!
- Я убью их!
Её рука вцепилась в него:
- Нет, Амаса. Не убить мои!
И по её голосу он понял, что она никогда не простит ему, если он убьёт кого-то из её родни, даже если он сделает это ради того, чтобы помочь ей.
- Они знают про меня?
- Нет, - прошептала она. – Они ждать, чтобы видеть ребенок.