В этот день он стал моим врагом, но я этого не знал. Это произошло из-за того, что он ждал полтора часа. Должно быть, он узнал это от секретаря, спрашивая: «Кто этот мальчик? И почему его представляют премьер-министру? С какой целью? И почему в этом заинтересован Масто Баба?»
Конечно, если вы сидите полтора часа вам нужно о чем-то поговорить. Я могу это понять, но ему это трудно было проглотить. Это было тяжело, но еще тяжелее было ему проглотить то, что он увидел — когда Джавахарлал вышел на крыльцо, просто чтобы сказать «до свиданья» двадцатилетнему парню. В это мгновение он увидел, что премьер-министр говорил не с Масто Бабой, но с этим странным, неизвестным мальчиком в деревянных сандалиях, создающих шум на всей прекрасной мраморной веранде. А у меня были длинные волосы и странная одежда, которую я сшил сам, потому что тогда моих саньясинов, которые сейчас шьют одежду, не было. Не было никого…
Я сшил очень простую длинную робу, в которой было только две прорези для рук, чтобы действовать руками, когда вам нужно, и прятать их, когда не нужно. Я сделал ее сам. В ней не было ничего художественного нужно было только сшить два куска материи по сторонам и прорезать маленькую дырку для шеи.
Масто она нравилась. Поэтому он попросил кого-то сшить и ему такую же.
Я сказал ему: «Ты должен был попросить меня».
Он сказал: «Нет, это было бы слишком. Я бы не смог использовать ее, потому что я скорее хранил бы ее».
Мы вышли из дома, который позже стал известен как «Тримурти». Теперь это музей Джавахарлала Неру. Он был в самом деле велик, и ему не нужно было выходить на крыльцо, чтобы проводить молодого парня и стоять там до тех пор, пока машина не уедет.
И на все это смотрел этот бедняга, Морарджи Десаи. Он - персонаж из мультфильма, но этот персонаж стал моим врагом на всю жизнь. Хотя он никак не мог мне повредить, он пытался, я должен об этом сказать.
Сколько времени?
«Восемь двадцать. Ошо».
Еще десять минут и мне надо идти.
БЕСЕДА СОРОКОВАЯ
Я стою, я имею в виду в моей памяти, я стою с Масто. Конечно, нет никого, с кем бы я хотел стоять. После Масто все выглядят бедными, так и должно быть.
Этот человек был в самом деле богатым в каждой клеточке своего существа, в каждой точке своих отношений, которые он понемногу мне раскрывал. Он никогда не представлял мне целое, это было невозможно. Я торопился делать то, что я называю неделание. Он торопился делать то, что он называл ответственностью по отношению ко мне, как он обещал Пагал Бабе. Мы оба спешили, потому что он хотел открыть мне все свои отношения. Выли также и другие причины.
Он был традиционный саньясин — по крайне мере на поверхности, но я знал его внутри. Он был нетрадиционен, но только изображал это, потому что этого хотели люди. И только сегодня я могу понять, как сильно он страдал. Я никогда так не страдал, потому что я просто отказывался притворяться.
Вы не можете поверить, но тысяча людей ожидали от меня что-то ими придуманное. Я не имел с этим ничего общего. Индуисты, среди миллионов моих последователей, — я говорю о днях, когда я начал свою работу — они верили, что я - Кальки, аватара, последний.
Я должен это немного объяснить, потому что это поможет вам понять много вещей. В Индии в древности верили, что есть лишь десять перевоплощений бога. Естественно, ведь в те дни люди умели считать лишь на пальцах, и десять было последним числом. Вы не могли выйти за пределы десяти, вы должны были начинать с одного. Вот почему индуисты верили, что каждый цикл существования имеет десять аватар. Слово «аватара» буквально означает «спустившийся с небес». Десять, потому что после десятого один цикл или круг заканчивается. И сразу же начинается другой, где опять есть первый аватара, и история продолжается опять до десятого.
Вы легко сможете понять меня, если вы видели, как считают бедные индийские крестьяне. Они считают па пальцах до десятого пальца; затем они опять начинают один, два… Десять было последним числом. И странно, что касается языков, оно остается таким. За пределами десяти ничего нет; одиннадцать — это повторение, одиннадцать это просто один, поставленный за одним, вот и все. После десяти все номера - это лишь повторение.
Почему же все номера до десяти так оригинальны? потому что везде люди считали па пальцах.
Кстати, я должен упомянуть, прежде чем я буду говорить дальше, что все слова в английском для счета от одного до десяти заимствованы из санскрита.
Математика многим обязана санскриту, потому что без этих чисел не было бы ни Альберта Энштейна, ни атомной бомбы также, ни Бертрана Рассела, ни Вайтхеда. Эти числа это основные кирпичики.
И основы этому заложены именно в гималайских долинах. Возможно, люди встретились с огромной красотой и попытались измерить ее. Возможно, этому была какая-то другая причина, но одно очевидно — санскритское слово «три» стало в английском «three». Оно путешествовало так долго, санскритское «састх» стало английским «six»; санскритское «астх» стало английским «eight» и так далее.
О чем я говорил?
«Вы говорили о том, что индусы думали, что вы - это десятая инкарнация аватары Кальки».
Кальки — это десятая и последняя индуистская инкарнация бога. После него мир кончается — и, конечно, начинается снова, так же, как вы разрушаете карточный домик и затем начинаете строить его снова. Возможно, ради азарта вы можете перемешать карты перед началом строительства, но что это значит для карт? Перемешивая их, вы чувствуете себя хорошо.
Именно так бог перемешивает и начинает думать: «Возможно, на этот раз я сделаю все немного лучше». Но каждый раз, когда он делает, получается Адольф Гитлер, Ричард Никсон, Морарджи Десаи… Я имею в виду то, что бог терпит неудачу каждое мгновение.
Да, иногда все проходит удачно, но ответственен за это человек, потому что он преуспевает в мире, где все терпит неудачу. Конечно же, это не может быть поставлено богу в заслугу. Мир — это достаточное доказательство того, что бог полностью дискредитирован.
Индусы еще до времени Ригведы начали использовать «десять» как последнее число — то есть около десяти тысяч лет назад. Но джайны, которые более математичны, логичны и старше чем индуисты, никогда не верили в верховенство десяти. У них другая мысль об этом, взятая из того же источника.
То, что сделали джайны, никогда широко не обсуждалось, об гном не говорится ни в каких книгах, и, возможно, я упоминаю об этом в первый раз. Джайны верит в двадцать четыре мастера, тиртханкары, как они их называют. Тиртханкара - это прекрасное слово; оно означает «тот, кто дает вам место в своей лодке, на которой вы можете плыть на другой берег». По они верили в двадцать четыре. Их творение - это тоже круг, но, естественно, больший. У индуистов маленький круг из десяти, у джайнов больший круг из двадцати четырех.
Даже на индуистов произвело впечатление число «двадцать четыре», потому что джайны говорили им: «У вас только десять - а у нас двадцать четыре». Это похоже на детскую психологию: «Какой рост у твоего папы? Всего метр пятьдесят? А у моего папы метр восемьдесят. Нет никого больше моего папы», — ведь этот бог есть ничто иное, как форма отца.
Иисус был совершенно прав; он обычно называл его «абба», что может быть переведено как «папа», а не «бог». И это можно понять «абба» - это слово любви и уважения, а отец нет.
В то мгновение, когда вы говорите «папа», что-то серьезное немедленно происходит с вами, и даже с человеком, которого вы называете отцом, потому что он должен быть отцом. Возможно, поэтому христиане называют своих священников «отец»; «папа» тут не подойдет, а «абба» смешно даже для детей — никто не относился бы к нему серьезно.
Индусы пришли в Индию. Они не первоначальное население этой страны, они иностранцы. Они пришли из Центральной Азии, откуда пришли все европейские народы: французы, англичане, немцы, русские, скандинавы, литовцы и другие. Все народы пришли из Монголии, которая сейчас почти пустыня. Никто не знает, где она. Часть ее принадлежит Китаю, а большая часть России, и эти страны вовлечены в холодную войну о проведении границ в Монголии.