Но самым поразительным было то, что на место освобожденных граждан стали в распоротое чрево покорно полезли другие. Эти несчастные жертвы и не подозревали, что Керамир уже освободил их.
– Опомнитесь! – закричал Керамир. – Змея повержена! Она поражена моим заклятьем!
Нет больше страшного гада! Вы больше не должны приносить ему жертвы! Я ваш освободитель!
Но граждане его не слушали, и продолжали лезть прямо в брюхо. Некоторые из них были настолько напуганы змеей, что бежали от самого входа, чтобы успеть влезть в ужасное чрево.
– Остановитесь безумцы! – закричал Керамир, но было поздно.
Хлынувшая с заколдованной лестницы толпа подхватила Керамира и втащила его в брюхо.
И тут произошло чудо. Змея вздохнула и ожила. Раны в ее боках стали стремительно зарастать, и не успел Керамир охнуть, как они полностью затянулись. На места прежних разрывов указывали только черные шрамы.
Ловушка захлопнулась. Змея яростно зашипела и поползла. Плотно прижатый к прозрачной брюшине Керамир увидел, как поплыли назад арки и колонны подземелья.
Змея ползла все быстрее и быстрее. Внезапно наступила темнота. Змея нырнула в нору.
Чудовищная какофония звуков обрушилась на Керамира. Оглушительный грохот, вой и стук совершенно парализовали его. Керамир, прижатый к прозрачной змеиной брюшине, с минуты на минут ждал смерти, тихонько скуля от ужаса.
И тут внезапно тьма кончилась. Змея выскочила из норы и замерла. Брюхо ее снова лопнуло и полумертвого Керамира вынесло на подземную площадь. Толпа тут же подхватила его и понесла к заколдованной лестнице. Теперь она двигалась вверх.
Вскоре толпа пронесла его через каменный коридор. Мелькнули белые плоские столбы, прозрачная слюдяная дверь напоследок хлопнула его по заду, и Керамир пулей вылетел из подземного храма. Охая и потирая ушибленное место, Керамир отошел к стене и огляделся.
Он находился в неглубоком подземном зале, освещенном несколькими мутными светильниками под потолком.
Длинная пустынная зала напоминала коридор, по которому взад и вперед сновали люди. Каменная лестница справа от Керамира вела наверх, на улицу, а солнечный свет, проникающий в коридор слева, свидетельствовал, что и там есть такая же лестница. Никакой мебели в зале не было, не было даже скамеек вдоль стен. Стены, выложенные сероватыми глазурованными плитками, были грязны и неопрятны. Хотя пол в зале был покрыт той же твердой коркой, что и дороги чертового города, под ногами хлюпала грязь.
И тут Керамир наконец увидел волшебника.
В том, что это именно волшебник, не могло быть никаких сомнений. Все признаки были налицо.
Во-первых, он был старый, и у него была длинная седая борода.
Во-вторых, он был одет в серый балахон, такой грязный и рваный, что Керамир невольно почувствовал уважение – ибо только истинный волшебник может быть столь погружен в высокие размышления, чтобы с таким презрением относится к своей внешности.
И главное – у него было целых два посоха! Они стояли рядом, прислоненные к стене (чтобы не случайно не поразить окружающих заклятием! – догадался Керамир) – большие, красивые, сделанные из блестящего металла, скорее всего, серебра, удивительно изящной треугольной формы.
Кроме того, волшебник непрерывно пел заклятия, помогая себе аккомпанементом на потрепанном бубне. Прислушавшись, Керамир даже сумел различить отдельные магические фразы:
Разлука ты, разлука,
Чужая сторона.
Никто нас не разлучит,
Лишь мать сыра земля.
Керамир похолодел. Волшебник творил заклятие разлуки, да еще приправленное смертельной порчей! Такое было под силу немногим. Воистину, перед ним стоял могущественнейший волшебник из всех, какие когда-либо встречались Керамиру.
Неудивительно, что горожане боялись его и предпочитали обходить стороной, прикрывая носы и рты, чтобы случайно вместе с воздухом не втянуть смертоносную ауру, и ускоряя шаг. Только самые смелые подходили, и пытаясь умилостивить волшебника, бросали в подставленную шляпу серебряные и золотые монеты. У некоторых монет не было, и они оставляли в блюде разноцветные бумажки. "Закладные на душу, – подумал Керамир. – Они отдают свои души волшебнику в тысячелетнее рабство. Бедняги! Теперь им придется тысячу лет таскать для него нектар и амброзию из садов богини плодородия, ежеминутно рискуя нарваться на сторожа".
Керамир решил представиться волшебнику.
Для того, чтобы соблюсти церемониал, к волшебнику следовало обращаться по имени.
Разумеется, такого могущественного волшебника все в городе должны знать как в лицо, так и по имени.
И Керамир обратился к проходящей мимо туземке с баулами.