— Вот она — серединка!
— Умница! — похвалил его Борис. — Кто дойдет до середины, пусть переходит на другие грядки — помогать отставшим. Обедать будем вместе, когда все достигнут твоей отметки.
Не скрывая досады, Ромка сердито выдернул лопату и поплелся на свое место — рядом с Сеней Сивцевым.
— Шиш я теперь буду стараться!.. Понял? Нет?
— Будешь, — сказал Колька тихо и почти ласково, но как-то так, что Ромка не посмел возражать.
Трудное собрание
Обед у Кати удался на славу. Ели и похваливали. Тарелок не было. Катя привезла с собой пять вместительных мисок и по ложке на каждого. Вокруг одной миски сидели впятером и по старинке черпали по очереди наваристый гуляш, в меру приправленный лавровым листом и перцем. Посмеивались этому необычному обеду, с удовольствием и даже с гордостью поглядывали на полосы вскопанной земли.
— К пяти закончим! — сказал Васька Буркин. — Могу спорить на что хотите!
Желающих поспорить с ним не было. С Васькой давно уже никто не рисковал вступать в спор, потому что он мог сделать любую глупость. Ну а если кто-нибудь во время спора говорил ему: «Слабо!», тут уж Васька мог разбиться в лепешку, чтобы доказать обратное. Из-за этого глупого словечка «слабо» он в четвертом классе пришел зимой в школу в маминых тапочках, а в шестом залез в багажник чьей-то «Волги» и доехал так до райцентра. После этого ребята остерегались спорить с ним.
— Мы-то и раньше могли бы! — заявил Ромка. — Только не выгодно! Не ценят у нас передовиков!
Может быть, он и не хотел никого обидеть, но Борис не любил, когда над ним подшучивали, а Ромкиных шуточек вообще не мог переносить.
— Тебе хочется самому покомандовать? — спросил он как можно спокойнее. — Ты так и скажи! Нечего финтить!.. И вообще, говорят, по-другому здесь надо. Не как в школе. Не совет отряда, а может, штаб, а тебя — начальником?
Борис надеялся услышать дружный смех одноклассников, но ребята молчали. А Зоя почувствовала упрек в свой адрес, хотя и не понимала, почему ее предложение могло как-то задеть Бориса. Неужели он не хочет иметь хороших помощников?
Когда Зоя считала себя правой, она не боялась настаивать.
— Про штаб я сказала… Ведь у нас тут будет не класс, не отряд, а бригада или даже маленький колхоз с собственным самоуправлением.
— И с собственным правлением, — подсказал Колька.
Многие поддержали его. Правление — звучит привычно и солидно!
— Пускай будет правление, — согласилась и Зоя. — Дело не в названии, а только одному не справиться. Ты как, Боря, не против?
— Лишь бы работа шла! — хмуро отозвался Борис.
— Вот и хорошо! — примирительно произнесла Зоя. — Так веди сбор дальше.
— Не сбор! — возразил Ромка, довольный тем, что разговор, начавшийся с него, повернул совсем в другую сторону. — Раз колхоз, значит, собрание!
— Веди! — повторила Зоя, все еще не понимая, чем удручен Борис и почему медлит.
Он и сам не до конца осознавал свои чувства. Нужны ли ему помощники? Вроде нужны, но такие, чтобы, выслушав их, он мог поступить по-своему: если понравится — принять их предложение, не понравится — сделать наоборот. Сейчас думать об этом было поздно. Не желая того, он первый навел разговор на вопрос о руководстве. Выбора у Бориса не оставалось. Он встал.
— Ну что ж… Предлагайте свои кандидатуры в правление.
— Бекетову! — сразу же крикнул кто-то, будто давно ждал, когда ему дадут слово.
И все вдруг оживились.
— Зойка — она толковая!
— И в обиду не даст!
— Она вроде комиссара будет!
— Тихо! — прикрикнул Борис. — Обсуждать нечего — Зою мы знаем! Еще кого?
— Кольку Мыслю! — хором выкрикнули два или три голоса.
Эту кандидатуру встретили уважительным молчанием, которое означало, что все принимают ее, как нечто бесспорное, само собой разумеющееся. И хотя раньше Кольку никогда и никуда не выбирали, здесь, в новом правлении, он казался совершенно необходимым человеком.
— Записано! — по привычке сказал Борис. — Кого еще?
Он ждал, что уж теперь-то наверняка назовут его фамилию.
Конечно, его надо было бы выкрикнуть первым, но на собрании не прикажешь.
— Ромку Изотова! — предложил Васька Буркин. — Держу пари, он пригодится!
Вот теперь все рассмеялись, а Борис насупился. Выдвигали уже третьего человека, а его, Бориса, никто и не подумал назвать! И кого выдвинули — Ромку, которого, по мнению Бориса, и близко к правлению нельзя допускать.