Это мне быстро наскучило, и я начал вращать колесо переключения частот, пока не наткнулся на голос Контуженного.
— Ага, счаз! Пусть сначала Незримая лично вылижет мне яйца! — веселился сержант, — А еще лучше пусть парочка ее последовательниц в образе рыженьких студенточек…
Слушать сексуальные фантазии командира я тоже не решился, переключив сразу на следующую волну. Мне конечно было интересно узнать, о чем же таком дискуссировал Контуженный, но боюсь, что его живые описания слишком будоражили мою воспаленную после боя фантазию.
Адреналин подотпустил, и потому мне дико хотелось жрать… и, как ни странно, женщину. Недаром говорят, что все армейцы — это похотливые животные. Еще бы тут не быть похотливым, когда после каждого такого замеса, где легко обрываются жизни, инстинкт размножения долбит по мозгам гормонами.
К сожалению, кроме докладов Тараканова и перепалки Контуженного, ничего интересного в эфире не наблюдалось, так что я вернулся к подслушиванию отчетов лейтенанта. И, свесившись вниз, попутно разглядывал трофеи в десантном отсеке.
В основном мужики закидали сюда ящики с патронами и едой, а также ружья. Вот только они были какие-то странноватые, эти ружья…
Вместо уже привычного продольно-скользящего затвора у них имелся барабан, как у револьвера нашего Грозного. А у некоторых так и вовсе какая-то скоба.
Все-таки странные эти кочевники.
Винтовку со скобой я еще мог хоть как-то понять — работать с коня с ней удобнее, чем с продольно-скользящим затвором. Хотя точность при стрельбе лежа наверняка падает, ведь невозможно перезарядиться, не отрываясь от прицела.
Но вот ружья-револьверы казались мне дикостью. Ну да, тут есть шесть быстрых выстрелов, но потом из каждой каморы надо выбивать гильзу и запихивать новый патрон. Получается, перезарядка такого ружья неимоверно долгая, да и само ружье массивнее.
В общем, гнались за одним плюсом, да нахватались минусов…
От разглядывания мародерских трофеев меня вдруг отвлекло то, что уже пару минут как от лейтенанта не поступало привычных докладов. И это напрягало… А еще больше напрягало то, что Орел его настойчиво запрашивал, а Таракан не отвечал.
— Луну твою налево, –выругавшись, я перебрался обратно на свое место и машинально довернул башню в направлении, куда уехала разведгруппа лейтенанта.
Переключив прицел на максимальную кратность, я силился рассмотреть, что там на горизонте, но — увы! — мощности были маловаты. При всей гениальности красногорских оптиков, они не смогли совершить чудо и позволить заглянуть за горизонт.
— Орел, Таракану, — наконец прозвучал голос командира взвода, и я едва слышно выдохнул, — Я на точке, тут одни трупы. Следов колонны снабжения не наблюдаю… Походу, ее увели отсюда, как и всю технику первого батальона.
— Принял. Закрепляйся там, сейчас подьедем, — ответил ему Орлов.
Следом прозвучала команда «по машинам», и отдыхавшие разведчики позапрыгивали обратно в кузова под прикрытие брони.
БМП плавно качнулось, а я рефлекторно ухватился за дверцы люка, закрывая их и тяжко вздыхая. Этот длинный день все никак не хотел заканчиваться…
Глава 23
Пункт Временной Дислокации
'Солдат — животное неприхотливое.
Где упал, там и постель,
где поел, там и столовая.'
[Заместитель командира по тылу
Майор Роммель]
Первый день Красной Луны. 14:00
Пустыня. Пункт временной дислокации (ПВД)
Наш долгий переезд наконец заканчивался. Мы как раз заезжали в укрепления, расположенные прямо на горе.
Макс вдруг блеснул знаниями, подсказывая, что это «крепость нового типа». Каменные стены в ней были заменены так называемыми габионами — огромными мешками с песком, высотой под полтора метра, заправленными в железный каркас по форме куба. Расставленные в два яруса на такой возвышенности, эти укрепленные мешки делали стены непреступными.
На скате холма, где расположился лагерь, имелось несколько рядов колючей проволоки и спирали. Местами они уже были прорваны — между ними виднелись следы от взрыва мин и управляемых фугасов.
Крепость явно пережила далеко не одно нападение, но это не уберегло защитников от печальной участи…
Въездные железные ворота, на которых красовалась эмблема луны с перекрещенными поверх нее мечами, стояли настежь открытыми. У будки контрольно-пропускного пункта валялась пара трупов солдат в форме песочного цвета, местами окрашенной в темно-красный. Кровь уже запеклась, хотя тела выглядели вполне свежими — зверье еще не успело здесь попировать.
Наша машина остановилась меж двух продолговатых одноэтажных зданий. Раньше здесь явно была стоянка для транспорта, но сейчас она пустовало, только виднелись обломки заправочной станции. Какой-то негодяй утащил даже цистерны, оставив лишь будку с насосом, покореженным взрывом.
— Что не съем, то понадкусаю, — печально произнес Макс, когда мы выбрались из машины.
Бронеавтомобили припарковали на стоянке. Разведчики спешились и по приказу Орлова, приехавшего с нами, разбились на отряды по четыре человека, чтобы «прошерстить» местность.
Приказ не касался пулеметчиков и экипажей боевых машин. В нашей роте это были я, Макс и наш водитель, поскольку боевая машина была всего одна, да и та трофейная.
Зато с водителем мы наконец-то познакомились по-человечески…
Невысокий, но при этом до одурения жилистый, он числился простым стрелком, хотя сам был в звании ефрейтора. До попадания в разведку служил старшим стрелком в одной из комендантских рот, где звание и получил. Как и мы с Максом, был переведен из другой части, только произошло это год назад, потому они и успели сработаться с Котом.
Позывной у нашего водителя оказался занятный — «Подкидыш». И мы с Максом даже не сразу узнали, почему так… Хотя на деле всё оказалось так, как могло оказаться только в нашей красногорской армии.
Подкидыш показывал неплохие навыки обращения с транспортом — вождение, ремонт, обслуживание. То есть, он был вполне умелым технарем… Вот только стрелять «стрелок» ни черта не умел.
Как правило Кот брал его на боевую работу крайне неохотно, но грех было терять толкового «водятла». Сейчас, когда от роты осталась едва ли треть, каждый ствол был на счету, и Подкидыш не смог «отсидеться в тылах».
Ирония была в том, что и «тылов»-то у нас пока еще не было. Закрепляться на данном рубеже суждено было именно нашей роте…
После беглого осмотра обнаружилось, что в лагере не было ни оружия, ни боеприпасов, ни провизии, ни топлива… Была только водокачка, и, с одной стороны, для нас это являлось настоящим счастьем. С другой стороны, воду там однозначно стоило проверить, а то с кочевников станется насрать в колодец.
Вскоре всех собрали в одном из бараков, однако нашего расчета это опять не касалось.
Пулеметчиков и снайперов распределили по огневым позициям, выдали рации и приказали следить за обстановкой. Вскоре должна была подъехать основная колонна батальона.
А нас, как экипаж бронемашины, оставили просто на дежурстве…
Подкидыш достал где-то пару фляг с водой и половину лепешки, а также кусок сырокопченой грудинки. Все это было оприходовано и умято, но желудок довольно быстро снова вспомнил о пустоте.
Шутка ли, столько времени не есть, при этом активно тратить энергию. И это мы ещё не маги.
— Пожрать бы не помешало, — мечтательно произнес Макс, сидя в кабине и закинув ноги на пулемет.
Понятия не имею, как он так раскорячился с его-то габаритами, но, видимо, ему было удобно. Кровь с обеих вершин приливала к заднице, да и рассматривать так меня, зависшего в открытом люке, было удобнее.
Моя поза тоже особым комфортом не отличалась — я, стоя на своем сиденье, открыл люк и опирался о края локтями. Лишний раз потренироваться покидать этот отсек явно не помешало бы.