— Ниче, скоро пожрем, — приободрил нас водятел, распластавшись на броне и греясь в лучах пустынного солнышка.
Глянув на часы, он довольно хмыкнул.
— Чего-чего там про жратву? — донеслось от Макса.
Я, так сказать, являлся связующим звеном между ним и Подкидышем, поэтому лениво спросил:
— А поподробнее?
— Даже если горячее питание не организуют, по окончанию всего этого бардака с дежурствами, раздадут пайки, — тут Подкидыш будто опомнился и совершенно недружелюбно продолжил, — А если увижу, что кто-то разогревает сухпай рядом с техникой, лично закину в Пробоину! Вместе с сухпаем! Уяснили⁈
— А че такое? — возмутился изнутри Макс.
— А ниче, одну бэху так сожгли уже. Не у нас в батальоне, конечно, но как факт, — тут Подкидыш усмехнулся, — Нет противника серьезней, чем сослуживец идиот.
Я вмешиваться в их перепалку не стал.
Тем более, что к нам уже топал Лысый и тащил несколько коробков с такой до боли знакомой мне зеленой расцветкой.
Штатные полевые рационы питания еще никогда не были вскрыты мной с таким обожанием. Несколько банок с консервами, пакетик с сухарями, какой-то странный порошок, который обещает стать разводимым супом, а также небольшой нагреватель.
По факту, это была просто маленькая железная пластинка с таблеткой из пирусого порошка. Она будет очень долго гореть, что позволит разогреть все консервы.
Таблетка хоть и маленькая, но была очень горячей. Если не уследить, могла проплавить банку, а летящие в стороны искры вполне могли поджечь и бронемашину. Маги-химики намешали с пирусом, выпадающим из Вертунов, еще какую-то умную хрень, и теперь эта зараза охотно воспламеняла все сухое и потенциально горючее.
Рассматривая эти таблетки, я вдруг задался тупым вопросом, который и озвучил Подкидышу.
— Слушай, а если эта хрень так хорошо сжигает бэхи…
— Охрененно сжигает. Так что повторяю, если увижу, что вы…
— Да твою Луну! — выругался я, — Не про это ща!
— А чего? — поморщился Подкидыш.
— Чего бы такие таблетки не засунуть в патроны и не выдавать их как противо… кхм… автомобильные? Наверное, да, противоавтомобильные боеприпасы.
Я смотрел на активный мыслительный процесс, отобразившийся на лице у моего нового товарища.
Макс, кстати, тоже задумался. Видимо, мы оба вспомнили, как отбили нашу БМП — просто назвонили по башне пулеметной очередью. А ведь могли бы и насквозь прошить, будь у нас такие чудо-патроны.
Тут Подкидыш будто очнулся от гипноза:
— Э… Ты это, до хера умный, что ли? — уплетая консерву, он потряс поучительно вилкой, — В армии так нельзя!
— Не, Центр дело говорит, — решил было за меня вступиться Сапрон.
— Ага, ага! А генералы такие посидели, подумали… и решили, что эти твои… как ты сказал?.. противоавтомобильные боеприпасы…
— ПАБ, — кивнул Макс, — А че, звучит.
— Да без разницы, как звучит. Генералы решат, что они не эффективны или же дофига дорогие, и все, — водятел махнул вилкой, как палач топором, — Поэтому, Центр, жри свой сухпай и не выкобенивайся! Тоже мне, второй Изотовский тут нашелся.
Мы с Максом переглянулись. Сапрону явно хотелось продолжить спор, при этом, судя по стиснутым кулакам, добавить не только словесные аргументы. Останавливало его понимание, что нам всем потом прикрывать друг другу задницы.
— Оружие разрабатывать, это не в карман срать, тут ум нужен, — мудро изрек водитель, — а не ловкость и желание напакостить противнику.
Макс хмыкнул, я же только пожал плечами. В словах Подкидыша хоть и была своя правда, но, как мне показалось, сильно хромала логика. Разве не «желание напакостить противнику» — то, на чем держится любая военная наука?
Подкидыш подпалил одну из таблеток, расположив ее на камне. На креплениях установил банку с консервами и чуть приоткрыл ее, чтобы пар от кипящего жира не подорвал банку.
Дальше я пререкаться с водителем не стал. Да и толку-то? Я всего лишь гвардии рядовой… Тем более, если такие ПАБы не разработали, значит и правда есть на то причины.
Хотя, если так подумать, вот будь у нас хотя бы десяточка таких патронов… А тогда бы мы эту бэху не затрофеили, вот что было бы. Так что везде есть свои подводные Вертуны.
— Жрете? — донеслось от Грозного, вышедшего из барака как раз метрах в десяти от нашей стоянки, — Жрите, жрите!
Мы с Сапроном едва не подскочили, но он и вправду махнул рукой, будто заправский оракул усаживая нас обратно силой мысли. Никакой магии, конечно, не было…
— Как пожрете, зайдите, будем вас расквартировывать. Кровь, кишки и дерьмо сами с пола отмоете конечно…– Контуженный кивнул на барак за своей спиной и хохотнул в своей манере, — Ничего, обещаю подобрать вам орку почище!
Довольно посмеиваясь, сержант скрылся в здании.
— Орка? — переспросил я, покосившись на Макса.
Тот пожал плечами и прыснул со смеху:
— Может, девка какая?
Тут подал голос Подкидыш:
— Эх, вы, девки зеленые… — он снова махнул вилкой, отчеканивая, — Отрядное расположение. О-эР.
Макс вздохнул:
— Лучше б девку.
Водятел не упустил момента подарить нам новую мудрость:
— Бойся своих желаний.
Мы быстро схомячили едва разогревшиеся мясные консервы, до того жирные, что пришлось заедать сухарями. И все же это было съедобно и питательно, а на вкус было наплевать.
Как выразился Подкидыш: «Военный вообще скотина не прихотливая. Главное, чтобы это можно было разгрызть, и желудок смог переварить.»
Прибрав за собою, мы затушили таблетки, просто накрыв их пустыми банками. Магия-магией, но если не давать пирусу питаться воздухом, то огонь быстро тух.
Затем мы всей нашей скромной бандой направились смотреть апартаменты, которые нам подготовил Контуженный.
Что ж, эта ОРка была куда лучше той, в которой я жил в предыдущей части. Хотя до той, что была в казарме роты разведки, явно не дотягивала.
Отрядное расположение представляло из себя комнату с десятком двухъярусных кроватей, рядом металлических шкафов и стеллажом для оружия.
Кровь здесь и правда была, но только на проходе — видимо, тут добивали оборонявшихся. Трупы уже вытащили за барак и собирались похоронить, но сначала надо было переписать личные номера и внести в журнал безвозвратных потерь. Был в местном штабе и такой.
Кстати, о штабе… Даже на этой проклятой позиции был этот чертов штаб.
Хотя чего я ожидал? Тут же батальонная группа должна была размещаться.
Два жилых здания, в каждом из которых вполне спокойно могло жить до пары сотен человек. Несколько палаток по кругу, где проживали дежурные смены. Причем, говорят, палатки были со всеми удобствами — даже печки на случай, если холодно станет.
— Где упали, та и ваша, — усмехнулся заходящий следом за нами Грозный, но кивнул в сторону крайней кровати, — А вот эту не занимать. Это наша с Котом.
Для большего понимания он скинул свой вещмешок на кровать.
Вскоре в комнату подтянулись и остальные, так что мы быстро поскидывали походное снаряжение, оставив при себе только оружие. А после отправились в усиление разгрузочно-погрузочной команды, которая занималась переносом трофеев.
Мда-а-а, намародерили ребята знатно…
Видимо, пока мы стояли на холме и грелись под броней БМП, наши доблестные разведчики прошвырнулись по всему поселку, собирая все, что плохо лежит и что могло пригодиться в быту. Матрасы, ковры, одеяла, различные инструменты, продукты в мешках… Но больше всего тут было оружия и патронов.
Даже уничтоженный мною крупнокалиберный пулемет, и тот прихватили…
Я с интересом разглядывал его. В отличии от нашего с Максом «единого», этот явно был стационарным. Даже не представляю, какой силой надо обладать, чтобы стрелять с такого с рук.
Огромный, на треноге, как и у нас, да еще со специальным щитом, закрывающим стрелка. Мое внимание привлекли странные ребра на стволе и, покумекав с Максом, мы решили, что это для охлаждения.
Кстати, в нашем пулемете ленту надо было за язык протягивать в окно подачи. А здесь же откидывалась крышка короба и первые патроны ложились в паз, причем сам механизм был похож на барабан револьвера.