Он проводил меня за столик небольшой едальни, стоящей на берегу. Мне тут же принесли горячего чая и пирогов.
– Присаживайтесь господа, чего стоять? – предложил я, наблюдая, как к этому самому Гариду подбежал мальчишка, очень на него похожий, и принёс большой деревянный ящик.
Гарид снял с шеи цепочку с ключом и открыл небольшой замок. Папку с какими-то бумагами он аккуратно выложил передо мной и раскрыл.
– Вот смотрите, оман, засвидетельствованная по всем правилам воля лари Ираидалы о том, как и на что должны тратиться её смертные деньги и прибыль, с тех денег полученная. Проверьте сами, всё в точности и делаем. – Показывал он мне документы. – Вот первая сумма смертных, как и на что тратилась...
– Шестьсот монет? – удивился я огромной сумме.
– Да, всё до копейки госпожа отдала на благо города и его жителей. – Влез в разговор второй. – В память о ребëнке, которого потеряла, когда её отравила ваша наложница и о том, что сама чуть не погибла. У нас не было возможности вас увидеть, но заверяем, что мы искренне скорбим о горе госпожи.
– Ребёнка? Что? – новость о том, что наложница не просто отравила лари, а отравила беременную лари, в результате чего, та не смогла сохранить ребенка, разом выбила все мысли из головы. Старшие вокруг что-то говорили, но до меня даже слова не долетали, пока перед глазами не оказалось расписки на ещё одну сумму смертных Ираидалы. – А это что?
– Так это после пожара. Когда та наложница и её служанка опоили наследников, и подожгли их комнаты, чтобы значит, лари опять стала простой наложницей. Только госпожа даже перед огнем не остановилась. Сама всех спасла. Правда лицо обожгла. А уж какие у неё были руки! – охотно пояснили мне. – До мяса всё пожгла. После этого илсир Марс и объявил, что просит нашу лари принять его сыном. Он же потому и уехал вместе с ней, когда вы выделили младшим детям оманлир. Как же он один без матери останется?
– И когда Марс уехал к лари? – уточнил я.
– Так сразу все вместе и поехали. – Удивленно переглянулись старшие.
– Матушка Вали́, вы ведь всё знали... – повернулся я к лекарке.
– Так ты тоже вроде знать должен был, тебя же сразу и обо всём извещают. Не так ли? – ответила она. – А не сказала, потому что когда Ираидала просила, ты слышать не хотел. А теперь уже и не к чему.
– Это мне решать! – рявкнул я.
– А мне ты не указ, оман. Иди, гаремом своим командуй! – матушка Вали́ спокойно направилась на сломанный клык, где ее, безусловно, уже ждали.
Поблагодарив старших за угощение, я пошёл во дворец. Только шёл, не видя, куда иду. Кровь стучала в голове, заглушая все звуки. У входа во дворец меня встретил евнух.
– Оман, как мы рады вас приветствовать. Майриме и гарем собрались и ждут вас в ... – начал он.
– Пусть расходятся. К майриме я приду сам. – Ответил ему, направляясь к домикам в глубине сада, где жили доверенные и приближённые слуги.
В одном из них проживала моя кормилица и её сын, мой молочный брат, Таргос.
– Берс, наконец-то! – обрадовался мне Таргос, но сразу заметил моё состояние. – Да на тебе лица нет! Что случилось?
– Это ты мне расскажи. Про Ираидалу. – Прямо спросил я.
– Так ты же сам запретил упоминать её имя...
– Таргос! Всё что знаешь! Про отравление, про пожар... И почему о том, что моя лари потеряла ребёнка, я узнаю год спустя и случайно? – уже кричал я.
– Понял я, успокойся. Твоя лари... – невесело усмехнулся он. – Не будучи знаком с ней близко, я ведь не общался с ней до этих событий, я принимал на веру твои слова о лари и слова наложниц. Но увидел я совершенно другого человека. Ни так подробно описываемой спеси, ни высокомерия, ни одного требования особого к себе отношения. Она позаботилась о нас, предложив чай и закуски, которые вежливо попросила принести служанок. Заметь, вежливо, попросила служанок. Даже присланную майриме служанку, которая вела себя так, что я и то, хотел ей напомнить, что она забывается, лари долго терпела. И выгнала её, только когда та, начала кричать на служанок госпожи.
Таргос, как мог подробно, рассказал всё, что знал обо всём произошедшем за те несколько месяцев, что прошли с момента отравления Ираидалы и моей отправки на войну и до того момента, когда получив письмо от матери, где не было рассказано о слишком многом, я отправил лари в ссылку. Кормилица зашла в комнату, но на моё приветствие не ответила и сразу ушла, даже не обняв после долгой разлуки.
– За что? – спросил я молочного брата.
– Не все согласны с твоим поступком в отношении лари. – Ответил он. – Лари действительно уходила вместе с детьми и подолгу не возвращалась из города. Но я думаю, она просто боялась оставаться во дворце. Здесь некому было защитить её и детей. Да и ещё...