– Якоря!!! – этот крик, наверное, долетел до гавани и порта.
Что-то тяжёлое плюхнулось в воду, подняв кучи брызг, и корабль развернуло на месте, по инерции он продвинулся немного вперёд. С учетом разворота получилось, что корабль Малис, и повторившие этот манёвр остальные, развернувшись проплыли немного назад, оказавшись с обоих бортов зажатыми между кораблями противника.
– Огонь! – заорала, перекрывая всё Малис.
Малые катапульты на наших кораблях сработали одновременно. В обе стороны от бортов полетели горшки со смолой, которые разбивались на палубе вражеских кораблей, разливающаяся смола мгновенно вспыхивала, место морского сражения затягивало дымом от горящих кораблей.
Пока противники наблюдали за действиями совершенно сумасшедшей ирлери, с другого бока к ним подошли основные военные корабли Геликарнака, в том числе и массивные морские тараны. У них, в отличие от остальных, тяжёлый бронированный нос был опущен в воду. Врезаясь с ходу в противника, такой корабль просто проламывал обшивку и сминал вражеское судно.
Подняв опущенные для манёвра якоря, наши корабли отошли назад. Им никто не мешал, так как кто-то пытался бороться с пожаром, кто-то надеялся спастись вплавь, а кто-то уже не мог продолжать бой, столкнувшись с таранами.
Наши корабли заставляли противника смещаться ближе к башням, хотя насколько я помнила, с верхних галерей катапульты уже вполне добивали до линии противника. Манёвр Малис с одного захода уничтожил весь боевой дух врага, а вместе с ударами таранов, её огневая стрельба почти свела на нет численное преимущество. Выдавленные к берегу суда тут же попали под обстрел береговой линии.
Вот тут я и поняла, чего так долго выжидали командиры катапультных расчётов, и почему Барлик не давал команду начать стрельбу. Сейчас пострадав от выстрелов арбалетов и катапульт нижней галереи, у которых была меньшая площадь поражения, капитаны вражеских кораблей дали команду отступать. И попали под удары верхних галерей. Пострадавшие корабли мешали остальным уйти из-под обстрела. А повторить авантюру Малис, крюк имени кого-то там, им не хватало скорости и безумства!
Разгром на море довершали абордажные команды кораблей. И только четыре корабля на всех парусах удалялись из гавани, едва дождавшись, когда на один из них поднимут шлюпку, отплывшую от флагмана. Того самого, с борта которого нам предлагали сдаться. От армады приплывшей покорять независимого соседа с тыла, остались только жалкие четыре судна, сейчас трусливо улепëтывающих обратно. Их даже никто не стал догонять.
А я без сил опустилась на пол. Нет и никогда не было ничего красивого в войне, нет в ней притягательности. И победа, и поражение всегда с одинаковым мерзким оскалом. Это всегда потери, страдания и разрушения. И страх! Дикий, леденящий, выворачивающий на изнанку страх.
Здесь, на верхней галерее портовой крепостной стены, сжавшуюся на полу и ревущую, меня и нашли дети. Штор метался рядом, не зная, что делать. В его понимании, наверное, была и вовсе странная картина. Все живы и здоровы, а я слезами захлёбываюсь.
Вернувшись в свой собственный дом, мы устроились в большой гостиной перед камином. Где и уснули. Отпустить от себя сегодня детей ещё раз было выше моих. И они не возражали, прижавшись, как котята к кошке, со всех сторон. Впрочем, и на следующий день к повышенному вниманию с моей стороны дети отнеслись с пониманием, и охотно подставляясь под ласку.
Но сидение дома возле моей юбки им достаточно быстро надоело.
– Мам, а может, сходим в порт? Три дня же уже сидим дома. А там после боя... – начал Марс.
– Ччч... – зашипела рассерженной кошкой Малис. – Ты чего говоришь?
– Да ладно вам. Я и сама понимаю, что вас дома держать, что птичек в клетке. – Улыбнулась я своей маленькой и безбашенной пиратке. Да и хочешь, не хочешь, а порядок наводить надо.
Впрочем, нас так никто особо не ждал. Справились и без подсказок. Что меня удивляло ещё в столице, здесь проявилось в полной мере. Местные жители, когда им хотели помочь, они впрягались так, что любая лошадь-тяжеловоз удавилась бы от зависти. А главное, прилагали все усилия, чтобы сохранить результат этой помощи.
Я боялась увидеть последствия любого боя. Погибших на берегу, всплывших утопленников, торчащие мачты утонувших кораблей. Но ничего подобного не было. Наше появление в порту быстро заметили и разнесли весть. Мгновенно, деловитая атмосфера работы взорвалась от приветственных криков и поздравлений с общей победой.
– Очухалась, наконец? – ворчливо встретила нас Шарги. – Ничего, это все уже прошло.