Паруса корабли были отмечены нарисованной веткой каргиза. Едва с борта корабля опустили трап, как люди с носилками начали сносить с корабля и нести на сломанный клык раненных бессмертных. Возможно, и меня несли также. С корабля шла нескончаемая вереница, не задерживаясь ни на минуту. Было видно, что это уже отработанная схема. Я первый раз видел такое.
Последними выносили закрытые красной тканью носилки. Те, кто не дождался помощи, для кого и эта дорога была слишком долгой.
– Через сколько отправляешься? – спросила спустившегося капитана подошедшая матушка Вали́.
– Через день, матушка. – Ответил ей он.
– Меня с собой заберëшь? Оставаться я там не намерена, хоть посмотрю, что там за лекари такие. – Предупредила она.
– Матушка, здравствуйте. – Обратился я к ней.
– И тебе того же, оман. – Строго и без тепла в голосе, с которым только что разговаривала с капитаном, ответила она.
– На рубежах не спокойно, нападение может начаться в любую минуту. Вам все-таки, наверное, лучше остаться здесь. – Посоветовал я.
– Да ты что? А я-то думала на праздник еду или на целебные ключи! – посмотрела она на меня с насмешкой и обратилась уже опять к капитану. – Есть возможность разместить мои корзины с мазями и травами?
– Да конечно матушка. – Кивнул он уже спешащей к мосту целительнице.
– Матушка Вали́! – попытался я добиться того, чтобы меня услышали, и остановил женщину, вцепившись в её локоть.
Целительница медленно повернула голову в сторону своего локтя, который я удерживал. Она вся как-то выпрямилась, расправила плечи и даже голову вскинула с удивившей надменностью.
– Ну, для кого-то может, и "матушка Вали́", а для кого-то Валисандра Тардаранская. И руки держи при себе! – даже голос её зазвучал по-другому.
– В смысле Валисандра Тардаранская? Вы же умерли! – не смог скрыть удивления я.
– А я вот тебя сейчас клюкой вдоль хребта протяну, не посмотрю, что оман. Вот тогда и узнаем, кто умер, а кто ничего ещё, живчик! – ухмыльнулась она. – И не задерживай меня попусту. Меня люди ждут.
Через день, я отправлялся обратно в крепость на том самом корабле, что перевозил раненных, вместе с матушкой Вали́.
Глава 20.
Как описать будни пограничной крепости, удерживающей почти год ожесточенный натиск врага на границе империи? В какой-то момент, бесконечные бои превращаются в рутину, холод словно вымораживает все эмоции. Непроходящая усталость становится привычной. Какие-то вещи и вовсе проходят мимо тебя, только краем цепляя сознание.
Впервые за семь лет, продовольствие и прочие необходимые на передовой вещи приходят с императорским гербом. Обычно этим занималась майриме. Я уже даже и не переживал об обеспечении, отправляясь на рубежи налегке, беря только необходимое и на первое время. А вскоре приходили тяжелогружëнные обозы со всем необходимым.
Мать, будучи долгое время наложницей императора, прекрасно знала, что может быть нужно на войне и какие запасы необходимы в первую очередь. Получив такую поддержку в первый раз, я сильно удивился. На мой вопрос, чьих рук это дело, мать попыталась сначала сказать, что ничего не знает. Тогда я поинтересовался, а каким тогда образом в обоз с продовольствием попал отдельный ящик, выложенный мягкой ветошью. В этом ящике было несколько плотно закрытых горшков с кизиловым вареньем, которое я просто обожал. Кто, кроме матери мог об этом подумать? Как бы ни клялись наложницы в любви, и какие бы громкие слова не говорили, а вот так, проявлять свои чувства и заботу может только по-настоящему любящий человек.
После этого майриме улыбнулась и опустила голову, молча признавая, что я разгадал, кого должен благодарить за столь необходимую помощь. И я благодарил. Правда иногда появлялись злые мысли, а вспомнила ли хоть одна из тех, кто кричал о том, что любит, о том, что я на войне? Что может, нет ни то, что любимого варенья, а необходимого? Посмотрел бы я на них, окажись они вместо дворца в походном лагере!
А в этот раз, видимо из-за затянувшихся военных действий, помощь прислал отец. Дни сливались, я уже с трудом вспоминал, сколько недель прошло здесь, в крепости. Казалось, что та, другая жизнь без войны мне просто приснилась.
Очередной сигнал о начале вражеской атаки даже ничего не затронул внутри. Ну, в бой, ну ночь на дворе. Ну и что? Броню я даже не пытался призвать. Смысл, если она не откликалась?
Сегодня в атаку пошли димарийцы. Странное дело, последние месяцы они отсиживались за спинами северян.