— Заткни фонтан, тварь! — Толоконников болезненно дернул Хвостовскую за волосы.
— Да-да, именно Апраксия, — не обращая внимания на «выпады» Хвостовской, спокойно продолжил старший майор. — Пелагея была выдумана лишь для того, чтобы скрыть ваш истинный возраст. Никакой дочери у вас нет, да и быть не может: после всех этаких фокусов способность к деторождению полностью атрофируется! Одного только в толк не могу взять, разлюбезная мадам Апраксия, почему после предыдущей неудачной мессы вы выжидали столько лет? Ведь были куда более благоприятные моменты: в стране революция, разруха, смутное время? Да никто бы на вас внимания не обратил…
— А вам известно, ваше красное преосвещенство, о таком понятии, как предательство? — Хвостовская неожиданно успокоилась, перестав дергаться и извиваться: она понимала, что её участь уже решена. — Когда самые доверенные лица вдруг ставят свои личные интересы выше Идеи? Судя по тому, с какой легкостью вы, батюшка Феофан, поменяли клобук на фуражку с красной звездой, вам это понятие хорошо известно!
— Не вам, Апраксия Акакиевна, меня судить — идеи у нас с вами разные! — не стал ввязываться в спор старший майор. — Значит, вас предал один из соратников?
— Двое: Фенька и Возгарь… — Глаза Апраксии сверкнули едва сдерживаемой злобой, видимо даже время не смогло залечить нанесенную рану. — Они увели у меня из-под самого носа Гримуар гримуаров — «Книгу Истиной Тьмы» и осквернили её своими низменными желаниями. Я, конечно, нашла и покарала отступников, но «Книга» была безнадежно испорчена — годилась лишь для мелкого баловства! А мне нужно было с её помощью попытаться перекроить весь мир! На поиски нового, ничем не оскверненного Гримуара, я угробила почти сорок лет! И…
— Вам бы посочувствовать, — съязвил старший майор, почувствовав горечь поражения в недосказанной фразе Апраксии, — но уж увольте — ваша карта бита!
— Радуйтесь, пока можете! — оскалилась Хвостовская. — Мой Хозяин рано, или поздно, но добьется своей цели!
— Жаль, что вы этого уже не увидите! — «посочувствовал» пленнице старший майор. — Уводи её, Гордей!
— А ну пшла! — Капитан не стал разводить с пленницей благородных церемоний, а пинками погнал её к выходу.
— Что с ней будет, товарищ старший майор? — спросил Кузнецова Петраков, глядя в спину удаляющейся пленнице.
— По приговору трибунала — сожжем на костре, — спокойно сообщил Дмитрий Михайлович.
— На костре? — не поверил Петраков. — Живьем?
— Именно так, — подтвердил Кузнецов. — Живьем, а пепел развеем над Москвой-рекой.
— Но это же… Это чудовищно! — в полном смятении воскликнул Петраков.
— А не чудовищно каждый раз платить такую цену? — Дмитрий Михайлович указал в дальний угол подвала, в котором были аккуратно разложены рядком тела погибших оперативников.
— Но почему именно костер? Мы же не в закостенелом предрассудками средневековье! Мы в современном, просвещенном мире… Почему просто не поставить её к стенке?
— Потому что это не решит проблему, — доходчиво, словно непонятливому ребенку, разжевывал простые истины Дмитрий Михайлович. — Если мы её просто расстреляем, то рано или поздно она обязательно воскреснет… И все начнется сначала — колдуньи такого уровня не умирают, как простые смертные!
— Ну… — не зная, чем возразить чекисту, замялся Петраков. — Тогда сначала к стенке, а уже потом сжечь тело… Если его не будет, значит, она не сможет ожить…
— Похвальное умозаключение, Сережа! — одобрительно усмехнулся Дмитрий Михайлович. — Да, она не сможет возродиться в прежнем теле. Но кто, или что помешает найти ей новое?
— И так тоже бывает? — удрученно произнес Сергей, осознавая, что ничегошеньки не смыслит в случайно открывшейся ему темной стороны мироздания.
— Сплошь и рядом, — ответил Кузнецов. — Только через костер, не разрывая связи души и тела, можно отправить её прямиком в Пекло! А выбраться оттуда не так просто… Да ты и сам все видел…
— Видел… Не завидую я вам, товарищ старший майор, — признался Петраков. — Еще сегодня утром я думал, что это у меня самая собачья работа в мире… Но теперь вижу, что это не так…
— А почему не ушел? — спросил чекист. — Профессий в мире много, а ты еще молод и полон сил.
— Но кто-то же должен… Убийцы, маньяки, насильники…
— Колдуны, упыри, ведьмы, бесы, демоны… Кто-то должен встать у них на пути?
— Я понял, Дмитрий Михайлович, — кивнул Петраков, — если не мы, то кто же?