— Ну, и что там, в доме? — нетерпеливо перебил Виткентия Поликарповича Сергей. — Море трупов? Море крови?
— Ни-че-го! — раздельно, по слогам произнес бывший архивариус. — И никого: ни Хвостовской, ни её гостей, ни прислуги…
— Быть того не может! — категорично заявил милиционер. — Куда бы они подевались, если из дома никто не выходил?
— Наше начальство тоже так подумало: перевернули весь дом — и ничего! И вообще, судя по материалам дела, у проверяющих возникло ощущение, что в особняке долгое время никто не жил: жуткая вонь, все заросло паутиной, на полу и мебели — толсты слой пыли, на которой не было никаких следов присутствия людей.
— Вот тебе бабушка и Юрьев день! А как же жандармы и дворник: они тоже не наследили?
— Выходит, что так, — согласился Полобухин. — Загадка, однако… Недельки через две на Семеновском кладбище в невменяемом состоянии был обнаружен один из пропавших жандармов — Алексея Клыкова. Его обнаружил в старом склепе какого-то генерала, героя войны 12-го года, кладбищенский сторож во время обхода. Клыкова бы замерз, и его никогда не нашли, но он так громко выл…
— Ну, он рассказал, куда все подевались и как он оказался на кладбище?
— Нет, добиться от него ничего не удалось — он только выл, словно подстреленный зверь, да повторял одну лишь фразу: «они идут».
— Кто они?
— Не знаю, — старик в очередной раз пожал костлявыми плечами. — В протоколе зафиксировано, что Клыков был сильно избит — тело чуть не сплошной синяк. Китель обуглен, волосы, брови и усы подпалены, лицо обожжено.
— Пытали его, что ли?
— Очень может быть, Сереженька, — легко согласился Полобухин. — Клыкова подлечили, но разговорить его так и не смогли: даже через месяц он твердил как заведенный «они идут» и все. В общем, направили его лечить душевное расстройство «на дачу к купцу Канатчикову»…
— Значит, так ничего и не добились, — сожалением произнес Петраков. — Жаль, очень жаль! Должно же быть какое-то объяснение всей этой истории… А единственный свидетель, как назло, — Сергей покрутил пальцем у виска, — свихнулся.
— Где-то через полгода была предпринята еще одна попытка допросить Клыкова. Но пациент приюта для душевнобольных нес такую ересь про каких-то чудовищ, демонов и тварей, что лечащий его доктор написал в заключении — маниакальный бред, вызванный сильным потрясением.
— Да какие потусторонние силы? — воскликнул лейтенант. — Нет никаких сил: ни бога, ни дьявола!
— А, милсдарь, в потусторонние силы, значит, не верите?
— Фигня это все — опиум для народа! — заявил Сергей.
— Не иначе атеист?
— Убежденный! — добавил милиционер.
— Ну-ну, ну-ну… Я бы не был столь скоропалительным в своих выводах.
— А что Хвостовская? Тоже с концами?
— Нет, она объявилась годика через два после этого случая, заявив, что все это время пребывала в Лондоне…
— Постойте, а как же…
— Все бумаги у нее были в порядке, были свидетели, которые подтвердили, что в тот злополучный день её в Москве, да и в России не было, и быть не могло!
— Фокусница, однако!
— Ну вот, Сереженька, и вся моя история… Ну что, я смог вам помочь? — полюбопытствовал Полобухин.
— Если честно сказать, Викентий Поликарпович, еще больше запутали, — ответил Петраков.
— А у вас-то что приключилось?
— Извини, дед, но это пока секретная информация, — непререкаемо заявил лейтенант.
— Понимаю, — грустно вздохнул Викентий Поликарпович. — Но, логически раскинув мозгами, могу сделать вывод: что-то странное опять произошло в том же доме, на Дровяном восемь. Я прав?
— Эх, Викентий Поликарпович, лучше ты был бы неправ! — воскликнул милиционер. — Что случилось, сказать не имею права, но дом тот же. И подозреваемая — дочка Хвостовской, и дворник — Епанчин, сын того, пропавшего.
— Хотелось бы мне узнать, чем у вас это дело закончится. Но сдается мне, результат будет тот же.
Пока длился разговор милиционера с бывшим жандармским архивариусом, на улице стемнело.
— Обещать не могу, но если секретность снимут — обязательно расскажу. Ладно, дед, пора мне, — Петраков поднялся с лавочки, и протянул старику руку. — За помощь спасибо.
— Обращайся, пока я не помер, — пожал протянутую руку старик. — Недолго уж мне осталось…
Попрощавшись с Полобухиным, Сергей решил забежать в отдел, разузнать последние новости, перекинуться «парой слов» с коллегами и поделиться результатами своей работы. Несмотря на поздний час, работа в отделе «кипела». Помимо сотрудников отдела по коридору сновали незнакомые люди в штатском.