Луарсаб, польщенный, приготовил одну из лучших улыбок и, склонившись, помог Тэкле подняться. Он уже намеревался повернуться к Хорешани, но, взглянув на лицо Тэкле, ошеломленно остановился, точно прирос к земле: "Она, предсказанная мне стариком, но в тысячу раз прекраснее..." Издалека до него долетел голос Саакадзе, представляющего ему азнауров. Кто? Да, старик приветствует от ностевских глехи. Шадиман что-то из рук его взял. Еще один подходит. Говорит... А-а, Нугзар, Шалва, все здесь... Хорешани, как всегда, весела. Азнаура любит... Какие ресницы у Тэкле. А может, схватить ее, вскочить на коня и умчаться?
Уже остывали восторженные восклицания, уже разгрузили весь караван любезностей. Уже расцеловались с надменной Русудан княгини, уже третий раз повторил озадаченный Георгий приглашение войти в осчастливленный замок. Невероятным усилием воли Луарсаб отвел глаза от белого облака с черными змеями. Многим показался его голос слишком звонким, слишком искренним.
- Рад видеть твое семейство, Георгий, давно бы следовало найти способ сломить упрямство Русудан... Большой ущерб для Метехи ее отсутствие...
Царь еще раз поклонился Русудан и легко поднялся по ступенькам. Двор тихо шептался. Только Георгий, занятый приемом, не заметил, какое впечатление произвела Тэкле на царя. Больше других взволновались Гульшари и Нестан, чутьем отгадывая значение этой встречи. По-разному закружились мысли. "Если б знала, давно бы приехала гостить к Русудан, - думала Нестан, - странно, даже на мою свадьбу не привезли в Ананури Тэкле". Еще двое сильно заинтересовались происходящим. Пышные усы неразлучных друзей скрывали заостренные зубы...
- Кажется, нашел средство отвратить от него Луарсаба, - процедил Шадиман.
- Отвратить? - изумился Андукапар. - После неоценимой услуги Картли, оказанной хитрым плебеем?
- Э, друг, что стоит услуга, которая уже оказана. - Тихо скрипнул смех. - Конечно, сейчас царь полон благодарности, но красавице Тэкле мало времени нужно. Один взгляд - и воспламененная юность бушует сумасшедшим огнем... Когда сердце горит, о средствах не думают... Многое может произойти... Понимаешь? А Саакадзе горд, оскорбления, нанесенного сестре, не простит и... Тогда придется удалить плебея, жаждущего мести. Безопасность царя выше всех чуств... Например, крепость Кавта давно не проверялась, необходим опытный взгляд Великого Моурави, а там... да, несчастные случаи нередки в Картли.
- Восхищаюсь тобой, мудрейший Шадиман, а я в унынии думал: на сколько времени завладеет опасный плебей сердцем царя?.. Только вот... - он вдруг вспомнил Гульшари и смущенно замялся.
Шадиман скосил хитро сощуренный глаз.
- Надо предупредить Гульшари. В интересах нашей партии Тэкле должна быть приглашена в замок. Гульшари незачем беспокоиться. Шадиман сумеет вовремя удалить неприятную гостью.
Пировали в большом зале. Шумные тосты тамады Мирвана Мухран-батони, пересказы о бегстве турок, дерзкие шутки воинственных рыцарей, откровенная лесть царской неустрашимости.
Напротив царя, рядом с Нестан, сидела, опустив голову, Тэкле.
"Да, желтая ведьма уже действует, - думал Шадиман. - Уверяет... а может, и правда не в состоянии отвести взгляд от невиданной доселе красоты... Конечно, у Гульшари среди женщин мало друзей. Умышленно засыпала, словно листьями, лестью "ангела" или заметила волнение царя? Еще бы не заметить, глаза огнем налиты..."
"Отравлю", - думала побледневшая Гульшари.
- Не могу, княгиня, от стыда голова кружится, - Тэкле скользнула к двери.
Луарсаб нервно сжал руку Шадимана. Князь встал:
- Наш царь очень взволнован приемом прекрасной Русудан и непобедимого Георгия, думаю, и любезными речами верных князей. Может, царю угодно побыть немного одному в саду?
- Хотя время наставлений для меня давно минуло, но рад покориться полезному совету.
Луарсаб весело встал.
- Проводи, дорогой Шадиман.
Саакадзе, конечно, не доверял беспричинному уходу царя, но он был далек от истины.
- Любезный Шадиман, я потрясен, точно пламя ворвалось в сердце.
- Э, молодость! Зачем себя стеснять, светлый царь? Найди красавицу в саду - и встреча подскажет остальное... Немного здесь побуду, потом вернусь к столу и постараюсь занять пирующих. Тем временем успокоишь взволнованную кровь...
Вспыхнувший Луарсаб не успел ответить... Шадиман быстро скрылся. Нервно шагая по аллеям сада, царь вдруг остановился. Прислонившись к дереву, Тэкле беспомощно поникла. Луарсаб задыхался, странная сладость сжимала сердце.
Страх обуял Тэкле. Взгляд царя встревожил привычную жизнь. Она с ужасом следила за дерзкими взлетами своих мыслей. Значит, конец всем желаниям? А дальше что? Монастырь святой Нины? Нет, нет, жить! Любить? А разве, кроме него, возможно еще кому-нибудь отдать жизнь? Горе мне, как смею даже думать!
Тэкле со стоном протянула руки, испуганно встретив сверкающей взгляд царя.
- Тэкле, моя Тэкле, ты мне предсказана судьбой. - Сладкая мука срывала голос, бурное желание кружило голову, и казалось, земля куда-то уплывала. Расскажи мне, Тэкле, о своих желаниях.
- Ты слишком ко мне благосклонен, царь... Мои желания пусты, как ветер... Я знаю бабочку, зачарованно стремящуюся к огню...
Луарсаб забыл, где он и кто он. Он весь отдался очарованию. Он слушал музыку дивного голоса, потрясенный чистотой неискушенного сердца.
И Тэкле, забыв действительность, восхищенно смотрела на Луарсаба, вспоминая привезенный ей Георгием из Ирана фарфоровый кувшин с нарисованным на нем сказочным персидским принцем. И словно нарисованному принцу, которому в тихие часы рассказывала о пережитом дне, она сейчас говорила Луарсабу о чешуйчатой змее, виденной ею в лесу, о диком котенке, прирученном ею, о ночных звездах, старающихся поймать друг друга, о насмешливом месяце, заглядывающем в ее окно, о вышитом ею барсе, похожем на Георгия, и об одиноком кусте диких роз над обрывом, где она любуется оранжевым огнем уходящего солнца.
Луарсаб все больше поддавался ее обаянию и не мог объяснить своей робости. Он даже коснуться боялся Тэкле, только выхоленные пальцы тревожно рвали траву.
Вдруг Тэкле вскочила: ее испугал незнакомый потемневший взгляд нарисованного принца.