Баака вошел, молча отстегнул шашку и положил у ног изумленного Георгия X.
- Царь, все мои предки служили Багратидам, мною позорно закончился славный список. Я больше недостоин охранять твой дом... Орбелиани бежал...
Царь несколько мгновений с раскрытым ртом смотрел на позеленевшего Баака и вдруг громко расхохотался.
- Понял... Презренный, не дождавшись моего победоносного возвращения, отправился в гости к своим китайским предкам.
- Нет, царь, Орбелиани бежал из подземелья, бежал из замка, бежал из Картли... Я забыл запереть подземелье...
- Ты?! Ты, Баака, забыл запереть подземелье?! Князь Херхеулидзе забыл запереть подземелье, где сидит важный преступник, от признания которого зависит спокойствие не только царя, но и страны? Как видно, ты плохо меня знаешь... Я всю стражу замка подвергну испытанию железом и огнем, мясо кусками буду рвать, но узнаю правду... Эй!
Георгий X хотел крикнуть, но Баака с необыкновенной смелостью бросился к нему.
- Царь, не поднимай тревоги, зачем доставлять торжество твоим врагам? Брось меня в подземелье, казни, но не трогай стражу, она ничего не знает... Я один во всем виноват.
Царь пристально посмотрел на удрученного Баака, вдруг побледнел, затрясся, быстро вскочил, схватил голову Баака, повернул к свету, стараясь заглянуть в глаза. Баака, стиснув зубы, крепко смежил веки.
- Баака, ты можешь оградить меня от страшной опасности... Ты должен при всем дворе назвать моего злейшего врага... Я знаю только одно имя, по чьему приказу ты мог выпустить Орбелиани... Скажи, Баака.
- Царь, клянусь, я не выпускал злодея, он сам убежал.
- Баака, если бы знал, ты бы... да, да, с большой радостью назвал... может быть, от твоего признания зависит счастье царя... Сейчас единственный случай, другого никогда не будет, а награда...
- Мой царь, единственная ценная для меня награда - твое доверие... но я больше не должен надеяться. Никто не посмеет сказать, что Баака Херхеулидзе бесчестен. Один отвечу за неосторожность...
- Надень шашку, - резко сказал Георгий X. - Да, да, пусть враги не радуются, не отнять им у меня верного Баака. Ты узнал, куда скрылся изменник?
- Да, царь... Он в Абхазети. Сейчас ищу Нестан. Найдем дочь, отец вернется.
- Как убежал Орбелиани?
- Через тайный ход в саду... Я приказал завалить камнями, он всегда был лишним.
- Да, да, тайные ходы замка не для врагов.
- Сейчас, царь, враги придавлены твоей славой, но все же надзор за всеми установлен. Я разослал людей по замкам выведать настроение князей. Плохие вести принесли. Народ везде неспокоен. Князья опять увеличили подать, а пошлина не уменьшена. Азнауры тоже против князей кипят. Нехорошо, когда благородный с плебеем якшается.
- Теперь это хорошо, на время о заговорах забудут, а когда нужно, сумеем народ заставить молиться богу. Поговорю с Трифилием, необходимо найти Нестан. После пира сам поеду на молебствие в Кватахеви. Надо разослать монахов, они лучше разнюхают... Не беспокойся, друг, тебя обманули, но мы заставим некоторых трепетать... Да, да... Не будем портить себе праздника, о народе тоже подумаем... Скажи, ты давно знаешь Саакадзе?
- Царь, за него просил Арчил, старший смотритель конюшен. Арчил испытанный человек, ему во всем доверяю. Мне Саакадзе очень понравился. Осмелюсь советовать - оставь Саакадзе и Дато Кавтарадзе в замке. Умные, отчаянные, такие нам сейчас необходимы.
- Да, да... Я решил, нам нужны сильные азнауры. Через них многому можно научить народ... князей тоже. Проверь их на деле. Только пусть не сближаются с князьями, борьба требует острой вражды.
- Об этом не придется беспокоиться, через месяц весь замок будет их ненавидеть.
По сводчатым залам Метехи толпы слуг втаскивали последние тюки. Разгрузка каравана привлекла взоры всего замка.
В охотничьем зале выбранные князьями Нугзар Эристави, Заза Цицишвили и Баграт делили трофеи.
Ни керманшахские ковры, ни затканные золотом ткани, ни изделия из слоновой кости, ни гибкое дамасское оружие, ни драгоценные украшения, выплеснутые из кованых сундуков, не поразили всех так, как ожерелье из голубых бриллиантов. Вечернее солнце разбилось на двенадцать голубых звезд.
Обычай раздачи подарков заставил князей отдать ожерелье и большую часть каравана царю.
Весь день волновались княгини. По затаенным углам княжны шептались о голубом ожерелье, предназначенном сегодня красоваться на шее счастливой царицы.
Сообщение тбилели, что ожерелье принадлежало первой жене Харун-Ар-Рашида, еще более взбудоражило княгинь. Мариам, спокойно улыбаясь, выслушивала восхищенных придворных.
Перед торжественным обедом весь замок собрался в приемный зал, где царь раздавал подарки княгиням и княжнам.
Мариам в белом атласном платье, специально подобранном для голубых бриллиантов, заняла место рядом с царем.
Вслед за пожилыми княгинями с поздравлениями подходили княжны и, получив подарок, удалялись в глубину зала. По обычаю, в таких случаях царица получала подарок после всех.
Уже Бартом передавал царю последние драгоценности, а сияющие Магаладзе, сжимая в руках резные шкатулки, победоносно оглядывали присутствующих, когда, случайно или умышленно, последней подошла Русудан. Зал изумленно качнулся. Впоследствии Бартом уверял, будто на мгновение все почернели.
Царь изысканно преподнес побледневшей Русудан голубое ожерелье. И, как бы не замечая растерянности присутствующих, взял из рук Бартома шкатулку из слоновой кости, на дне которой, переливаясь чешуей и рубинами, свернувшись, лежала змея. Царь любезно стал объяснять царице устройство потайного замка шкатулки, охраняющей драгоценный браслет.
Ощущение выпитой чаши огня сменилось ледяным холодом. Но Мариам, ужаснувшись намека, ничем не выдала своего потрясения и любезно поблагодарила царя за изумительный подарок, о котором, впрочем, она уже знала с утра...
Гораздо спокойнее было на третьем дворе замка, где размещались царские конюшни. Ржание коней не мешало беседе в маленьком, приветливо окруженном тенистыми каштанами домике Арчила. Георгий и Папуна, выкупавшись в Куре, с удовольствием поедали жареного барашка.