– – Какая есть, зато как на ладони, – – гордо выдала девушка.
– – Ты в любом случае изменишь мнение, наши пути разойдутся, а группа развалится без участия Лили.
– – Ты даже не хочешь попробовать?
Теодор потянулся к виску.
– – Если уж быть честным, то со всеми. Руты тоже имеют право знать, – – он связался с Алексом и Энтони. – – Вы можете приехать сейчас? Важный разговор.
– – Издеваешься, Кестер? Мы на матч спешим. Нельзя после него пообщаться?
– – Это необходимо.
– – Понял. Через десять минут будем.
Одра, нахмурившись, следила за тем, как нервно Теодор расхаживает по комнате. В какой-то момент он вышел в коридор. Раздались обрывки спора с Бастианом, но вслушиваться Блеир не стала. Вернулся Кестер уже с обеспокоенными Рутами и кухонным ножом.
– – Сразу прошу отключить на время м-связь.
– – Ладно-ладно, друг, уже отключаем. Нож хоть положи на стол.
– – Думаю, это проще показать, чем объяснять и доказывать, – – Теодор тяжело вздохнул, будто бы разом на него навалился какой-то неподъемный груз, – – я мог бы показать на ране, но штаны снимать не хочется.
– – Начало серьезного разговора мне определенно нравится, – – рассмеялся Алекс и присел на кровать вместе с Энтони.
Тео грустно улыбнулся.
А потом резко провел острым лезвием по ладони.
Дернулись все, не понимая, что нашло на Теодора. В следующий момент Кестер разжал пальцы. Из раны явно текла кровь, только она была белого цвета и легко светилась.
Одра непроизвольно подалась вперед, не решаясь поверить своим глазам.
– – Теперь я верю, что это серьезный разговор, – – признал Рут.
– – Ты и есть Темный? – – сообразила Энтони.
Кестер поморщился.
– – Могу им стать, если ритуал завершится. Сейчас я еще контролирую его силу и сущность, но с каждым новым убийством делать это становится все тяжелее. Говорю сразу: я не хочу выпускать эту тварь на волю и не горжусь тем, что я – – воплощение Темного бога.
– – Весело тебе живется… – – медленно проговорила Одра. – – И какого это, понимать, что ты уникален?
– – Пожалуй, я не сильно ошибусь, если скажу, что сложно найти кого-то, кто бы также безнадежно мечтал стать самым обычным. Мои сверстники вырастали на сказках о великих магах и богах, наследие которых может пробудиться в любой момент. И каждый когда-нибудь мечтал, чтобы именно в нем отыщется искра древней силы. Просто некоторые ждали чуда в далеком детстве, затем поменяв эти мечты на что-то более достижимое, а кто-то до сих пор надеется оказаться избранным.
– – То есть ты – – потомок того рыцаря из легенд? – – уточнил Алекс.
– – Да, у Бастиана где-то хранятся его записи и исследования последующих поколений, которые пыталась от Темного избавиться. Кто-то вроде бы даже собирался оборвать род, но, как видите, проклятие оказалось сильнее. Главная проблема заключается в том, что называть себя Темным богом я не имею права. Он – – тот, кто заключен внутри меня. И если он вырвется, то от Теодора Кестера не останется ни клочка личности. Меня подавит другая сущность: безжалостная, кровожадная и мстительная.
– – Еще вопрос – – эта тварь сейчас нас слышит?
– – Увы. И более того – – бог доволен вашей реакцией.
Тень за спиной Теодора, на секунду став темнее и гуще, издевательски помахала рукой. А затем, убедившись, что теперь ее заметили, довольно оскалилась. Кестер вздохнул:
– – Почему-то мало кто обращает внимания на тени…
Алекс присвистнул.
– – И ты уверен, что хорошо контролируешь Темного?
– – Пока не завершился ритуал – – да. Я работал над самоконтролем с самого рождения. Лишаться собственной личности из-за какой-то твари, вылезшей из глубины веков… Спасибо, нет.
– – Получается, твой фокус в хроно-институте – – помощь Темного?
– – Не помощь. Я просто одолжил его силу, чтобы нас спасти. И едва смог удержать контроль. Так что вряд ли когда-нибудь еще раз решусь на подобное. Резерв не позволит: я лишил себя восьмидесяти процентов магии, тем самым уменьшив продолжительность жизни на половину, но зато смогу весь отпущенный срок провести так, как захочется именно мне.
– – Если ты сейчас работаешь на двадцати процентах резерва, мне страшно представить сто, – – Одра в шоке уставилась на Тео и решила уточнить: – – Ты об этом спорил с отцом внизу, говорить ли нам?
– – Да.
– – То есть они знали о Темном с самого начала?
– – Естественно. Отец, кажется, до сих пор не определился, как следует вести себя со мной. А вот Эллен меня ненавидит с того самого момента, как только поняла, кто растет внутри нее. Бастиан сразу и честно предупредил о проклятии рода, но Эллен самонадеянно отмахнулась, что не верит детским сказкам, а если что-то пойдет не так – – справится со всеми сложностями. Родители до последнего не верили, что древняя легенда решит ожить в их ребенке.
– – Твою мать…
– – Я не виню Эллен. Особенно зная, через что ей пришлось пройти, чтобы выносить меня. Даже тело сильной волшебницы не могло, не изменившись, выдержать мощь древнего божества. То, что началось после счастливого сообщения о скором прибавлении в семействе Кестеров, было слишком нечестно по отношению к перспективной волшебнице. Все происходило как-то неправильно – – все-таки отличница с факультета целителей знала, как должна протекать обычная беременность. Но ничего исправить Эллен уже не могла. Магия, став нестабильной, начала стремительно угасать, будто кто-то вытягивал ее. И тут Эллен вспомнила о предупреждении Бастиана.
Энтони тяжело вздохнула. Кестер был сам на себя не похож. Побледневший Тео с ненавистью смотрел, как на ладони быстро затягивается порез.
– – В сохранившихся дневниках семьи Кестеров она отыскала гораздо больше, чем ожидала найти. Эллен всегда поражала окружающих своим упрямством. Если бы она пришла с жалобами на недомогание в клинику или обратилась за помощью к сокурснице, мне просто бы не позволили появиться на свет. На ранних сроках Темного еще можно было убить.
– – Но Эллен ведь не пыталась… – – осторожно заметила Одра.
Теодор горько рассмеялся.
– – Думаешь? Я все помню. Очередная дурацкая особенность древней силы: осознать себя с самой первой секунды – – что я такое и что принесу с собой в мир. Но Эллен считала, что справится со всем сама. А когда она, наконец, расшифровала необходимые записи, время было потеряно. Изменение успело произойти. Самый простой анализ крови это показал наглядно. Эллен, запершись в кабинете семейной клиники, с трудом проколола иглой кожу, и в стерильную пробирку закапала вязкая белая кровь. С этого момента и до тех пор, пока я не издал свой первый крик, ничто на свете не могло причинить моей матери вред. Эллен пыталась вытравить плод: запрещенные заклинания не работали, яд не воспринимался, нож даже не царапал кожу.
– – И ты после этого ее не винишь?! – – не на шутку возмутилась Тоха.
Одра и Алекс согласно кивнули.
– – Я не говорил Эллен, что помню ее слезы и мольбы Всеединому помочь избавиться от монстра внутри. Также выяснилось, что после меня Эллен больше не сможет иметь детей. А кроме того, ценой прихода в мир Темного бога стала ее магия.
– – Твою мать…
– – Повторяешься, Блеир.
– – А у меня других слов нет. Только нецензурные.
– – Единственное, что я смог сделать для Эллен – – сохранить слабые способности к целительству. От перспективной волшебницы общего профиля ничего не осталось. Не думаю, что я когда-нибудь услышу “спасибо”. Но смотря, как она забывается в своей работе, думаю, что хотя бы один добрый поступок мне потом засчитают, когда придет время платить за грехи.
– – Веселое у тебя было детство… – – Одра посмотрела в пол, представив Тео ребенком с ископаемой тварью внутри и ненавидящей матерью.
– – Другого я не знаю. Итак, я уже могу собирать вещи в застенки инквизиции?
– – Кестер, я тебе врежу, – – предупредила Тоха.
– – А я добавлю, – – пообещали Алекс с Одрой.
Блеир даже для вида похрустела пальцами.
– – А можно тебя немного поисследовать? – – в серых глазах Энтони мелькнул алчный отблеск.