Он вышел из комнаты, оставив дверь открытой и даже не пытаясь скрыть следы своего пребывания. Через несколько часов он отсюда уедет.
Аманда и Тейлор уже сидели в столовой. После сдержанного приветствия Хэнк наполнил тарелку и сел за стол. Он старался скрыть гнев, но это было нелегко. Он чувствовал себя как дикий зверь, которого словили и посадили в клетку в зоопарке, установив жесткий порядок кормежки. Она пытается заставить его жить по расписанию, а что же тогда говорить о Тейлоре? Если бедняга не будет придерживаться установленного ею порядка, он потеряет ранчо? «Женись на мне, делай то, что я велю, и ранчо — твое», — так она ему сказала?
"Бедняга», — подумал Хэнк, с сочувствием глядя на Тейлора. Она не позволяет устраивать праздники или танцы, она забыла девушку, с которой когда-то дружила.
— Профессор Монтгомери, — говорил в это время Тейлор, — Аманда хотела бы поехать в Террилл на лекцию по евгенике. Она не может отправиться без сопровождающего, а у меня много работы. Не согласитесь ли вы составить ей компанию?
Хэнк хотел было отказаться, но решил, что должен сказать ей все, что думает о ее стремлении управлять другими.
— С удовольствием, — сказал он, глядя прямо на Аманду и не пытаясь скрыть гнев.
Аманда посмотрела на него и, увидев, как он разъярен, хотела сказать, что никуда с ним не поедет, но не посмела рассердить Тейлора, особенно после того, как он заговорил о браке.
И все же что-то в выражении лица Монтгомери заставило зашевелиться волосы на ее затылке.
После завтрака она почти полчаса прождала его у машины, пока наконец он не вышел из дома.
— Что, мисс, выбились из расписания? — резко спросил он.
Она шагнула в сторону, словно стараясь держаться подальше от переполнявшего его гнева.
— Да, мы должны были выехать раньше, — робко произнесла она.
— Тогда чего ждем? — он повернулся к шоферу. — Вы нам сегодня не понадобитесь. — Затем перевел взгляд на Аманду. — Или мы едем в моей машине, или вообще не едем.
— Хорошо, — тихо сказала она. Ей самой хотелось проехаться в такой славной открытой машине Монтгомери.
— Этого тоже нет в расписании, верно? — сердито спросил он и прошел мимо нее к гаражу.
Она стояла несколько мгновений, глядя ему вслед. Может, Тейлор передал ему копию расписания? Может, профессор Монтгомери злится на самого себя за то, что опаздывает или за то, что пошел в ванную, когда это не было указано в расписании?
Он произвел все манипуляции, необходимые, чтобы завести машину, вывел ее из гаража и так близко подъехал к Аманде, что чуть не задел колесом ее ноги.
— Садитесь! — скомандовал он.
Аманда с облегчением повиновалась. Вид этой желтой машинки всегда поднимал ей настроение, поэтому, садясь на черное сиденье и придерживая шляпу, когда «Мерсер» резко тронулся с места, она уже улыбалась. Это не было похоже на поездку в лимузине. Пока она в восхищении оглядывалась по сторонам, Хэнк прибавил газа. Ей не доводилось раньше ездить так быстро. Ветер растрепал волосы, глаза приходилось закрывать, чтобы в них не попала мошкара — лобовое стекло было только перед сиденьем водителя. Ей все нравилось. Да, все: и ветер, и то, что машина открытая, и то, как все быстрее мелькали деревья и поля.
Поездка была недолгой, не такой долгой, как хотелось Аманде. Посреди пути раздался странный звук и машина резко свернула направо. Монтгомери выругался, и Аманда с интересом наблюдала, как он поворачивает тугой руль и останавливает машину. Руки и глаза Монтгомери были заняты, поэтому Аманда не сразу заметила, что мужчина рядом с ней окончательно утратил контроль над собой.
Когда машина остановилась, Монтгомери посмотрел на Аманду, и его лицо стало еще злее, хотя, казалось, это невозможно.
— Шина лопнула. Теперь ваше расписание полетит ко всем чертям.
Поскольку главным для Тейлора было удержать Монтгомери подальше от Кингмана, Аманда надеялась, что Тейлор не рассердится, если они опоздают на лекцию. Самой Аманде хотелось просто подольше ехать на этой замечательной машине.
Она откинулась на сиденье, закрыла глаза и улыбнулась, еще раз вспоминая поездку. Прежде чем Аманда смогла понять, что происходит, Монтгомери схватил ее, сжал в объятиях и поцеловал. Он целовал ее с той же силой, с какой вел машину.
Ошеломленная, она не смогла шевельнуться. Она даже не успела открыть глаза. И как только поняла, что происходящее ей нравится, он так резко оттолкнул ее, что она ударилась спиной о сиденье.
Она поднесла руку к губам и широко открытыми глазами посмотрела на Монтгомери.
— А это было в вашем расписании, мисс Чопорность? Ну что, поездка напугала вас? Скорость не подходит для вашего правильного мира? Вы можете думать, что держите в руках всех мужчин, но это не так. Может, бедняга Тейлор и подчиняется вам ради ранчо папаши, но всех нас вам не подчинить.
В ярости он пошел к машине, вытащил запасное колесо и начал снимать поврежденное.
Аманда не двинулась с места. Его слова, поцелуй, то, как он действовал, вызвали только недоумение. Она не могла понять, о чем он говорит, и поэтому испугалась. Они были одни на заброшенной грязной дороге, в десяти милях от Кингмана, и поблизости не было видно ни машин, ни домов.
Собрав все мужество, Аманда вышла из машины и стала у него за спиной, стараясь держаться как можно прямее.
— Профессор Монтгомери, мне очень жаль, что я расстроила вас. Мне жаль, что нарушение распорядка так расстраивает вас, но мне пора домой. — Она развернулась и пошла по направлению к Кингману.
— Если вы не будете гнать лошадей, я подвезу вас, а потом уеду с вашего чертового ранчо и… — Он услышал шаги и, обернувшись, увидел, что она уходит.
"Пусть прогуляется, — подумал он. — Ей полезно немного поработать мышцами». Он не предполагал, что способен так злиться. Обычно его приводила в ярость несправедливость, а не хорошенькие девушки. Он ненавидел любое угнетение, не выносил богатых землевладельцев, позволяющих себе издеваться над рабочими и арендаторами, не мог спокойно смотреть на людей, утративших свободу.
Может быть, именно это его разозлило:
Аманда пыталась ограничить его свободу. Она расписала его действия по минутам и ожидала, что он будет делать все, что она ни потребует. Совсем как ее отец, который свято верил, что тот, кто работает на его полях, не имеет никаких прав.
Он обернулся и посмотрел на маленькую фигурку Аманды, удалявшуюся все дальше.
Как отец, который пытается контролировать других, или Дрисколл, который был выкроен из того же материала. Эти двое хотят управлять всем миром и всеми людьми, населяющими его.
Хэнк выпрямился, словно что-то напугало его.
— Управлять миром, — прошептал он, — или хотя бы одной маленькой дочерью?
Он побежал за Амандой.
Когда Хэнк преградил путь, Аманда расправила плечи, словно набирая побольше воздуха, чтобы закричать.
— Аманда, — осторожно попросил он, кляня себя за то, что напугал девушку, — расскажи мне о расписании.
Он, похоже, больше не злился, но Аманда ему не доверяла.
— Тейлор каждый вечер составляет расписание для меня.
— И сколько это уже длится? — спросил Хэнк. Он не знал, зачем спрашивает, просто хотел проверить свою догадку.
— С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Тейлора тогда наняли в качестве моего учителя.
— В расписании, которое я видел, указывается каждая минута. Она нахмурилась:
— Конечно. Там же говорится, что я должна успеть сделать. А разве вы не расписываете, когда и что должны сделать?
Хэнк облегченно выдохнул вместо ответа.
— Ив расписании указывается, что ты должна надеть?
— Да.
— И что есть?
— Да.
— И когда можешь воспользоваться ванной?
Она отвела глаза и покраснела.
— Это сделано, чтобы упорядочить домашний распорядок.
Он остановился и внимательно посмотрел на нее, « разглядывая каждый завиток волос. Когда он впервые увидел Аманду, ему показалось, что у нее печальный взгляд, и теперь он знал причину печали. В четырнадцать лет она была бабочкой, готовой вылупиться из кокона, но отец нанял этого убийцу бабочек — старину Тейлора, чтобы запихнуть ее обратно в кокон. Там она и оставалась.