Но, несмотря на отсутствие детей, Кхемара была необходима Лартиху. Рядом с ней можно было позабыть о государственных делах, и не было необходимости притворяться. Рядом со своей королевой король Эстрайи чувствовал себя счастливым.
А кроме того, несмотря на долгие годы брака, Кхемара смогла остаться желанной. Лартих хотел эту маленькую, хрупкую суккубу с простыми чертами лица куда сильнее, чем всех своих разодетых и разнаряженных Наложниц.
Вот и теперь. Чуть тронутые помадой губы, похожие на свежие лепестки цветов, приоткрылись. Влажно блеснули белые зубы. И Лартих не выдержал — прикусил нижнюю губу, смял поцелуем, вдохнув легкий аромат ванили.
Кхемара ответила. Нежно, робко… как всегда. Она так и осталось той скромной девушкой, опасающейся первой сделать шаг навстречу любимому. Но всегда охотно отвечала.
Тонкие пальцы сжались на плечах. Золотые ногти-накладки, пронзив толстую парчу, царапнули кожу. Лартих прерывисто вздохнул и подхватил жену на руки. Она всхлипнула и только сильнее прижалась к мужу, чтобы не прервать поцелуя. Ловкий язычок скользнул в рот, пробежавшись по небу.
Король не видел, как служанки, склонившись в поклоне, торопливо покидают комнату. Как рораги отступают к стенам, прячась в складках свисающей с карнизов ткани. Он шел к распахнутому окну, и напоенный ароматом ветер смешивался с запахом самой желанной женщины.
Большие подушки на полу заменили кровать. Тонкий шарф, заменяющий лиф, опадал на пол мягкими кольцами. Лартих не торопился — это время принадлежало только им.
Он пил и пил дыхание Кхемары, но чем дальше, тем сильнее становилась жажда. Наконец, он нашел в себе силы оторваться от сладких губ, но только затем, чтобы почувствовать на губах вкус её кожи. Ванильный. Сладкий. И чуть-чуть пряный. Ровно настолько, чтобы потерять голову.
Маленькая грудь удобно легла в ладонь. Лартих провел большим пальцем по соску, чувствуя, как он твердеет. И тут же обхватил его губами. Горошина приятно перекатывалась под языком, а участившееся дыхание жены заставило сильнее забиться сердце.
Ладонь скользнула по стройной ноге. Шелк юбки задержал, не позволил коснуться кожи, которая превосходила его гладкостью. Лартих зарычал, и тут же успокоился — Кхемара сама выпуталась из складок и обвила ногами его спину.
Он рванулся навстречу. Ловкие руки уже освободили его от пояса, и Лартих торопливо высвободился из штанов — ничто не должно было стоять между ним и женой. И тем более — одежда.
От сильного толчка голова Кхемары дернулась. Несколько шпилек вылетели, выпустив на волю вороненые пряди. Они разметались по подушке — черные на золотистом. С каждым движением короля ореол вокруг головы королевы увеличивался. Локоны завивались в немыслимые узоры, шелковистыми змейками падали на плечи короля, когда Кхемара тянулась к его губам, прижималась к шее, и эти скользящие ощущения сводили его с ума.
Огонь внизу живота разгорался все сильнее. Сладкая пытка приводила в ярость и кружила голову. А женщина под Лартихом не делала ничего, чтобы успокоить пожар. Напротив, двигаясь в такт, повиснув на его бедрах, она распаляла жар все сильнее, и сильнее… пока раскаленная лава не вырвалась наружу, окончательно затопив сознание.
Шелк подушек приятно холодил кожу. Но еще приятнее были легкие поцелуи, которыми покрывала его тело Кхемара. Живот, грудь, шея… Она старательно обошла губы, но подарила внимание глазам. Провела кончиком языка по скуле… и откатилась в сторону, словно обессилев.
Лартих не согласился. Улыбнувшись, он приподнялся на локте и сам взял то, чего лишила его жена — сладкого, томного поцелуя.
Деревья в саду качались на ветру, но шум их веток не перекрывал протяжные стоны. И Наложницы, которым донесли о произошедшем, в бессильной ярости молили Лилит о помощи и радовались, что Наири так редко благословляет их народ праной.
6
О пране думал и король. Любимая, утомленная ласками, тихо сопела на его плече. Тень от пушистых ресниц падала на скулы, и король едва удержался, чтобы не поцеловать их — не хотелось прерывать эти блаженные минуты.