Интересно, подумал Бак, сможет ли она подняться по разрушенным ступеням или предпочтет увидеть все через распахнутую дверь и разбитые стекла.
Это было угнетающее место. Похожее на призрак. Пустое. Вокруг чувствовалась атмосфера грусти, потому что единственные два человека, которые здесь жили, ушли: Нора умерла и в определенном смысле Лора тоже умерла, преобразившись в Карли.
— Есть места, которые в натуре выглядят совершенно ужасно, — сказала Карли, скрестив руки на груди, — но удивительно романтично на черно-белых фотографиях: безлюдными, застывшими, полными призраков.
Снова фотографии, подумал Бак с жалостью. Фотографии были ее воспоминаниями.
Карли осторожно направилась через заросли сорняков и вьющихся растений к задней стене дома. Она мало отличалась от фасада: сгнившее дерево, разбитое вдребезги стекло, пустота. Истлевшая веревка для белья, сорвавшаяся с одного конца, качалась на легком ветерке. Стулья для лужайки были разбросаны поодаль, их ярко-зеленая краска выцвела.
— Какая комната была ее?
— Я не знаю.
Бак видел, как Карли смотрела на дом, и он заметил ее внезапную дрожь.
— Мне здесь не нравится, — пробормотала она, поворачивая обратно, к оставленному автомобилю. По дороге Бак вспоминал о том времени, когда Лора показала ему свой дом.
Ей он тоже не нравился.
И он тоже вызывал у нее дрожь.
Они вернулись в центральную часть города. Здесь было не много мест, связанных с Лорой, и большинство из них Карли уже видела. Лора никогда не работала, никогда не ходила в церковь, и у нее никогда не было друзей. Бак проехал мимо колледжа, где они оба учились, но не указал на комнату второго этажа, где Лора соблазнила учителя, чтобы получить главную роль в школьном спектакле. Эта роль до того была отдана Трине. Бак не упомянул офис на первом этаже, где она часто встречалась с директором колледжа, и не показал Карли тенистую лужайку за футбольным полем стадиона, где Лора забавлялась с какими-только-были-вокруг молодыми ребятами.
— Итак, вот где лучшие футболисты начинали свой старт, — заметила Карли, когда он повернул на стоянку стадиона. — Каким игроком вы были?
— Полузащитник.
— Да, конечно. И вы были капитаном команды?
Бак кивнул.
— И все девочки были влюблены в вас.
Бак не ответил.
— Но вам нужна была только самая красивая.
Остановившись у входа, Бак пристально смотрел на нее, и Карли не сумела сдержать смех.
— Я ничего не помню такого. Это просто клише, — сказала она. — Это закон природы, мне кажется, что все капитаны футбольной команды колледжа, красивые и обаятельные, ходят на свидания с самыми красивыми девушками.
Красивый и обаятельный. Неплохой комплимент от женщины, которая только вчера смотрела на него со страхом в глазах…
Горячий стыд наполнил его при воспоминании о вчерашнем дне. Бак хотел бы, чтобы он каким-то образом стерся из памяти Карли. Забыла же она все остальное, то, что самому ему не удавалось забыть.
— Моя соседка Хилари говорит, что годы в колледже самые лучшие. Если это правда, я уже прожила лучшие годы своей жизни, но ничего не помню об этом.
— Она не права, — Бак вырулил на дорогу и направился к главной улице. — Дети в колледже недостаточно знают жизнь, чтобы оценить ее.
— А какие годы были лучшими для тебя?
Годы без тебя.
Ответ пришел так быстро, так естественно, что Баку пришлось сжать челюсти, чтобы удержаться и не сказать это вслух. Последние три года не были обычными, но в сравнении с адом предшествующих двух лет они казались самыми лучшими.
— Мои лучшие годы — это следующие пятьдесят или около того лет впереди.
Карли улыбнулась:
— Мои — тоже.
На окраине города Бак повернул направо. Дорога вела мимо полицейского участка за город, к мосту старого Йорка, ранчо Маклейна и к его хижине.
Она также вела и к озеру. Самое важное место в целом округе для него и Лоры.
Стараясь, чтобы голос не дрогнул, Бак произнес:
— Мы поедем к озеру, а потом…
— Нет.
Ее голос прозвучал холодно, твердо, совсем как у Лоры в гневе. Когда он взглянул на Карли, она и выглядела так же. Замороженная. Несгибаемая.
И испуганная.
Чем? Хотел бы он знать, кладя ногу на акселератор и останавливая машину на обочине. Воспоминанием?
Или им?
Свернув в парк, Бак посмотрел на Карли, ища ответ в ее лице. Наконец он спросил:
— Почему нет?
— Я не хочу ехать к озеру.
— Лора всегда любила бывать там.
Карли взглянула на него:
— Но я не Лора, — сказала она горячо, потом ее голос смягчился и погрустнел. — По крайней мере, не та Лора.