Лиран кивнул.
— Да, конечно, идемте!
Доктор Меридас срочно собрал консиллиум. Айра и все остальные остались ждать за дверью. Бесконечные мучительные часы ожидания. Постепенно коридор наполнялся людьми, друзьями, знакомыми и теми, кто не остался равнодушными.
Наконец двери распахнулись, и мир безвозвратно обрушился вниз. Айра не слышала слов доктора, она видела выражение его лица, опущенные руки и проступившие в уголках глаз слезы.
— Прошу похороните его, не сжигайте тело, — сказала она. — Я хочу, чтобы было место, куда можно прийти! Теперь так можно… — она с трудом перевела дыхание и спросила, где находится Совет. Кто-то шепнул, что члены Совета собрались в Мраморном зале.
Она развернулась и пошла по корридору, а за ней следовала собравшаяся толпа магов, но их шаги словно растворялись в мертвой тишине. Она толкнула тяжелые двери, и восемь высших магов с удивлением уставились на нее. Мелотт лишь поднял на Айру безучастный уставший взгляд.
— Как же ты мне надоела! Что тебя опять надо?!
Не дожидаясь приглашения, она вошла, а вслед за ней хлынули собравшиеся люди.
— Я пришла сказать, что больше нет черной крови! Больше нет выхода на поверхность темных духов. Он запечатам ценой жизни моих друзей. Вы же хотели утопить Иризар в крови, зная, что будет новое сражение, к которому замок не готов.
— Это правда? — послышалось из толпы.
По залу прокатилась волна возмущения.
— Она всего лишь мерзкая лгунья, возомнившая себя пророком! — Мелотт не постеснялся присутствия других магов. Он сыпал одно ругательство за другим.
— А свет над Огмертом? Все его видели! — раздался новый вопрос.
Зал снова загудел.
— Этим светом могло быть что угодно! Кто из вас был там, чтобы утверждать о пророчестве?! А может кто-то хочет пойти и проверить лично? — маги затихли. Мелотт обратился к Айре. — Ты не постеснялась вернуться сюда! Как смеешь ты обвинять в чем-либо Совет?! Ты и твои дружки без позволения покинули замок и несколько дней занимались неизвестно чем. А теперь ты утверждаешь, что каким-то чудесным образом вы сделали то, что не удавалось никому на протяжении столетий?! У тебя есть доказательства? Почему я и все остальные должны тебе верить на слово? — из его груди вырвался глухой гортанный смех. — Не должны, потому что их нет и не может быть! — он махнул рукой. — Стража! Вы будете арестованы за заговор и покушение на жизнь главы Совета!
Но к его удивлению никто не двинулся с места. Мелотт уже собрался повторить свой приказ, но слова так и остались невысказанными. Перед главой Совета стоял Тригон, и под его тяжелым взглядом у того по коже пробежали мурашки. В руке Тригон держал раскрытый черный мешок.
— Погодите, Мелотт! У меня есть для Вас подарок!
По белоснежному мраморному столу покатился круглый предмет, искрящийся ярко-красным и разметывая черные длинные волосы.
Глава Совета отшатнулся. Перед ним в драгоценной короне лежала отрубленная голова Королевы.
— Зачем вы притащили сюда это? Что ты от меня хочешь?
Айра вышла вперед.
— Я хочу, чтобы больше никто не терял своих близких, чтобы детям не приходилось участвовать в войне, выполняя работу тех, кто давал клятву их защищать. Я хочу, чтобы в этом составе Совет собрался в последний раз для того, чтобы уйти, потому что Совет предал свой народ ради безграничной власти, за которую он держится из последних сил, без сожаления кладя на ее алтарь жизни других людей.
Маги обступили Совет. Они хотели получить объяснения.
Айра пробралась сквозь плотно стоящих людей. Прислонившись спиной к стене, она начала медленно оседать. Следовавший за ней Герион, подхватил ее на руки.
— Герион, я не могу дышать! — хватаясь за горло, тихо сказала она.
Глава VIII
Ника похоронили на берегу голубого озера. Летом будут петь птицы и шуметь листва, осень расцветит все вокруг яркими красками, зима укроет белой периной. А весны для него уже не будет. Она наступит для других, для тех, кто проводит его в последний путь, для тех, в чей памяти он навсегда останется молодым. Не расходились долго, но в конце концов толпа поредела, пока не остались лишь две женские фигуры, его прошлое и не случившееся будущее. Гриэна приблизилась первая.
— Прости меня! — она была бледна, и на ее роскошных волосах появилась тонкая белая прядка.
— Ты меня тоже! — Айра протянула к ней руки. Они обнялись и, еще немного постояв, медленно пошли обратно.
Тригон видел, как они вернулись в замок, ему хотелось подойти к Гриэне, но он прекрасно понимал, что сейчас не время, нужно подождать, и он ждал. Прошла неделя, началась вторая, но теперь он никак не мог найти предлог, чтобы заговорить, хотя тот и не был нужен. У него холодели руки и перехватывало дыхание, и Тригон машинально начинал расстегивать пуговицы на плотно обнимавшем его шею воротнике каждый раз, как он случайно встречал ее, и каждый раз он откладывал на потом, а потом никак не наступало, и, он понимал, если затягивать и дальше, не наступит никогда. Избрали новый состав Совета, а старый ожидал решения своей участи за совершенные преступления. Велось расследование, в ходе которого вскрылись все новые и новые факты не в пользу Мелотта и его последователей. Вот уже вернулся не один отправленный в Огмерт отряд магов. Велись переговоры с теми, кто остался в темном замке. Каждый день события сменяли друг друга, наступали иные времена, и лишь Тригон, казалось застыл на месте, словно врос ногами в вековой камень. И жизнь словно протекала мимо.
Он следовал за ней по сети коридоров, пока она не осталась одна. Она остановилась и обернулась, будто почувствовала. С минуту они смотрели друг на друга. Ему казалось, что разговор обязательно будет тяжелым, что слова снова не захотят срываться с языка, но, к своему удивлению, Тригон почему-то ощутил небывалую легкость.
— Гриэна, подожди! — он перевел сбившееся дыхание. — Я давно хотел поговорить с тобой.
Он сделал пару шагов ей навстречу, и она повторила его движения. Расстояние между ними сократилось до вытянутой руки.
— Гриэна... много всего случилось, и прошлое мы не исправим, но на то ведь оно и прошлое, чтобы не повторять его ошибок. И если ты не против...
Она глядела на него широко раскрытыми глазами и не верила происходящему, только тепло стало медленно заполнять грудь.
— Тригон, прости меня! — она подалась вперед, ее пальцы нашли его руку. — Знаю, я дура и сама во всем виновата, но…
Тригон прижал Гриэну к себе и усмехнулся.
— А кто сказал, что я умных люблю?!
Со дня похорон прошло почти два месяца, и должно было стать легче, но ей легче не становилось, и Герион уже не знал, что сделать. Айра не просто тосковала, что-то еще не давало ей жить дальше, то, что мешало им теперь оставаться вместе.
Он снова вернулся к себе в комнату, пустую и холодную. Поселившийся в углу потолка паук сначала с опасением косился на вновь прибывшего соседа всеми восьмью глазами, но вскоре перестал обращать на него внимания.
Так не могло продолжаться дальше, и Герион решил попытался поговорить еще раз. Она сидела в кресле, завернувшись в теплую шаль, хотя комнату хорошо прогревало солнце.
— Айра, послушай, так дальше нельзя!
Она лишь сильнее завернулась в ткань.
— Герион, скажи, разве ты ни о чем не жалеешь?
— Я думал, как бы все сложилось, если бы никогда не попал в Огмерт или если бы мама через те шесть лет, проведенные в темном замке, не сказала, что больше не хочет меня видеть. Все было бы иначе, но тогда мы никогда бы не встретились. А этого я не хочу. Если нужно было пройти именно такой путь, то я ни о чем не жалею!
— Тогда научи меня не жалеть!
Герион опустился рядом на пол, но не решился до нее дотронуться.
— Айра, я хочу тебе помочь, но ты словно стала бояться меня.
— Я себя боюсь, Герион! — сказала она. — Того, что говорю и больше всего того, что делаю! Я приношу лишь несчастье тем, кто рядом со мной!
Герион вдруг понял, своей отстраненностью, нежеланием никого к себе подпускать, даже Тригона и Мирри, она наказывает себя. Ему вспомнились ее слова в тот день, до того, как они помирились, показавшиеся полубредом. Она сказала, что не все вернутся. Тогда он решил, она боялась за тех, кого уговорила идти вместе с собой, но...