– Вам что-то известно о вашей бабушке? – спросил я.
Он покривил губы.
– Только то, что говорят все. Мы с ней никогда не встречались.
– Сколько у нее было детей? – задал я внезапный вопрос и выложил на стол фотографию, где девочка – предположительно будущая мать мистера Этвуда – стояла рядом с двумя рослыми молодыми людьми.
Мистер Этвуд взял эту фотографию дрожащими руками и поднес к глазам. Он долго всматривался в нее, губы его шевелились, как будто он что-то нашептывал. Внезапно он выкрикнул какие-то непонятные, вырвавшиеся из самой глубины его утробы звуки – я даже не могу их воспроизвести, – выронил фотографию и откинул голову назад, уставившись в потолок.
Я встал, быстро вышел на кухню и вернулся со стаканом холодной воды.
Мистер Этвуд уже пришел в себя.
– Никто не знает, сколько у нее было братьев, – выговорил он наконец, – потому что они на протяжении всей жизни питались друг другом, пока наконец не остались двое или один…
Я помог мистеру Этвуду подняться наверх и уложил его в постель. Забравшись под одеяло, он все еще бормотал, а затем уснул мирным сном, и во сне его лицо выглядело почти детским: он распустил губы, черты его расслабились, ресницы не вздрагивали.
Я спустился по узкой лестнице вниз, вышел из дома и, дойдя до почты, вызвал в Саут-Этчесон «скорую помощь», а потом засел за стол и начал писать подробный доклад своему начальству. Разумеется, в докладе я ни слова не упомянул о своих видениях и о странных речах мистера Этвуда; я лишь указал на расстройство его рассудка и на необходимость периодического наблюдения за ним со стороны врачей-психиатров, желательно не выдающих истинной причины этого наблюдения.
Вторичное исчезновение мистера Этвуда: добровольное или вынужденное?
Мы уже писали («Кантри Джорнал», 17 мая) о ходе расследования, производимого известным криминалистом Брэндоном Гибсоном по делу о таинственном исчезновении Артура Филлипса Этвуда в городке (иные называют его поселком) под названием Саут-Этчесон. Добросовестная работа криминалиста принесла свои положительные плоды: пропавший джентльмен, человек весьма эксцентрического нрава и невероятных привычек поведения, был обнаружен живым и невредимым в собственной усадьбе. При этом у него не нашлось понятного объяснения своим поступкам. Почему он покинул город, никому ничего не сказав? Только ли потому, что у него нет – как он утверждает – ни одного родственника? Но ведь хорошо известно, что у жителя небольшого городка, тем более – у состоятельного жителя из известного семейства, – много друзей и знакомых, людей, которым он совершенно не безразличен!
Чем можно объяснить подобный поступок? Главный вывод, который был сделан по итогам происшествия, – все это продиктовано особым психическим состоянием мистера Этвуда.
Однако лично у меня имеются и другие предположения. Не исключено, что у человека, не имеющего прямых наследников своего немалого имущества, могут возникнуть тайные алчные недруги, которые только и жаждут заполучить это достояние после смерти его владельца. А то, что смерть не за горами, – слишком очевидно и бросается в глаза. Мистер Этвуд легко поддается запугиванию и склонен к эксцентрическому поведению; как следствие – его легко загнать, скажем, в открытое море и потом сообщить следствию, что самоубийство он совершил исключительно по доброй воле. Я не исключаю, что люди, подобные мистеру Этвуду, могут поверить даже и в то, что под водой куда безопаснее, чем на берегу! Эпизоды такого рода известны, и при случае я напишу об этом большой исторический очерк.
Итак, спустя месяц после того, как мистер Этвуд был обнаружен на собственном участке, он вновь исчез – и на сей раз, возможно, навсегда…
Над старым порогом
Записки о прожитом (начало)
Мелькание давних, подчас даже не собственных воспоминаний может ввергнуть человека в настоящий хаос, поскольку нечто истинное и нашедшее подтверждение в документах и свидетельствах других людей легко смешивается в сознании с невероятным, чему нет никаких объяснений, а то, о чем предпочитаешь забыть навсегда, внезапно встает перед тобой с неодолимой яркостью и подчас оказывается гораздо более живым, нежели окружающая действительность.