Мэгги резко отстранилась и чуть не упала со стула, поспешно отскочив от него подальше.
— Прости, мне так жаль. — Горло саднило, в глазах блестели слёзы. — Я не понимаю, что со мной творится. Пожалуйста, уходи.
Никогда в своей жизни, она так не поступала. И Брандт Толбет - незнакомец. Неважно, насколько его аромат и внешний вид привлекали, каким подходящим казался, он - чужак.
— Мэгги, ты не понимаешь.
Брандт тоже встал, следуя за ней по просторной кухне. Тело поджарое, мускулистое. Он напоминал огромного дикого кота: рельефные мышцы, сила и согласованность движений.
Она отступала, пока не наткнулась на барную стойку и замерла на месте.
— Я не хочу понимать. Только хочу, чтобы ты ушёл. Со мной что-то не так.
Жар в крови, в голове хаос. И сумбурный калейдоскоп образов, на которых они с Толбетом резвятся на полу. Она едва могла здраво мыслить. Тело предало, грудь ныла и стала чувствительной. Нуждаясь в нём, глубоко внутри пылало естество.
— Уйди. Пожалуйста, уходи.
По правде сказать, она не знала, кто из них в большей опасности.
Он положил руки по обе стороны от её тела, зажав между своим крепким телом и стойкой.
— Мэгги, я знаю, что с тобой. Позволь мне тебе помочь.
Её пальцы изогнулись по форме когтей. Она подняла руку, следуя за его взглядом вопреки разуму. В мгновение ока Брандт отдернул голову в сторону, схватив её крепко за запястье. Мэгги зажмурилась, в ужасе ожидая сдачи. Хотя он, как тисками, сжимал руку, но боли не причинял.
— Мэгги то, что происходит с тобой вполне естественно. Это твой дом, и здесь твоё место. Разве ты этого не чувствуешь?
Она покачала головой, вдохнула полные лёгкие воздуха, стараясь обрести хоть какой-то контроль. Ей хотелось домой, подальше от влияния джунглей и жары.
— Я не понимаю, что происходит, но если это место так на меня влияет, то я не хочу здесь оставаться.
Брандт задыхался, лишался рассудка, мир вокруг него безумно завращался. Он сражался со своей дикой сущностью, жестокой примитивной нуждой и неконтролируемой жаждой. Мэгги напугана, так как не подозревала о своём наследии. Ему постоянно нужно об этом помнить. Она не могла его покинуть, уже слишком поздно. Крайне необходимо ухаживать за ней, нежно убеждая и уговаривая принять неизбежное. Он не мог из-за назойливой похоти позволить себе разрушить то малое и хрупкое, что между ними возникло.
— Мэгги. — Он не постыдился использовать свой голос, сочетание искушения и тепла. — Ты просто слышишь зов леса. Ничего больше. И ничего плохого ты не сделала и меня не обидела. Я не хочу, чтобы ты меня боялась. А ты? Я тебя как-то напугал?
Она больше боялась самой себя, чем его. Поэтому покачала головой, не желая говорить. Мужской аромат почти подавлял.
— Ты ведь хочешь знать о своих родителях, про их работу с исчезающими видами? Ходили легенды о достигнутых ими успехах. — Брандт почувствовал, как она стала постепенно расслабляться. – Давай расскажу о них, так как, поверь, они были неординарными людьми. Ты знала, что здесь они защищали животных? И если бы не эти люди, браконьерам бы удалось истребить бируанга, малайского медведя? И это только одно из их достижений. Охрана редких исчезающих видов животных стало для них делом всей жизни. Ты похожа на свою мать. Её улыбка могла озарить комнату. Твой отец сильный человек, лидер по натуре. Он жил здесь, в этом доме. Пошёл по стопам своего отца, который занимался охраной тропических лесов. С каждым годом это становилось всё сложнее. Браконьеры дерзки, и у них огромная огневая мощь.
Ощущение тревоги покидало Мэгги, и, почувствовав это, Брандт медленно её отпустил, избегая опасности непосредственной близости женского тела. С каждым вдохом её грудь приподнималась, притягивая взгляд к крепким аппетитным холмикам, которых очень хотелось коснуться. Взор пировал на выступающих округлостях, которые, как Брандт уже знал, являли собой сладкое приглашение к настоящему мягкому атласу. Её жар воспламенял кровь, а аромат будил мучительную потребность, джинсы туго натянулись, плоть восставала против веления разума.
Рука дрожала, когда она схватила столешницу, чтобы устоять на ватных ногах. Ей хотелось услышать каждое слово, которое он скажет в отношении её родителей.
— Что ты имел в виду, говоря, если бы не мои родители браконьерам удалось бы истребить бируанга?
Мэгги приложила все усилия, чтобы голос звучал нормально. Он, должно быть, подумал, что она психически ненормальная: в один момент пыталась его соблазнить, в другой хотела поцарапать ногтями.
— Обезлесение, плантации, браконьеры, каждый день нарушающие закон, всё это привело к тому, что популяция бируанга, как и многих других животных, стала сильно сокращаться и так происходило на протяжении многих лет. Твои родители знали, что эту проблему надо решить безотлагательно.
— Почему браконьеров так привлекает малайский медведь?
У неё это вызвало искрений интерес. Она потратила много сил на изучение находящихся под угрозой исчезновения диких животных. А всё началось с большой кошки, впервые увиденной Мэгги.
— Несколько причин. Это самый мелкий представитель семейства медвежьи, и хорошо продается в качестве домашнего животного. Самая крупная особь, достигающая около шестидесяти четырех килограммов, очень маленькая по сравнению с остальными видами семейства. И бируанг красив, с большим желтым или белым пятном в виде полумесяца на груди. Это правда единственный настоящий медведь, живущий в нашем тропическом лесу, и мы не хотим его потерять.
— Мои родители работали лесничими? Ты тоже этим занимаешься?
Почему-то ей больше нравилась мысль, что Брандт - егерь. Она упорно видела в нём охотника, хотя на самом деле он оказался защитником живых тварей в лесу, а в душе поэтом.
Он кивнул.
— Все мы в деревне посвятили свою жизнь защите леса и обитающих в нём животных. Твои родители боролись за охрану двух определенных видов, и в конечном итоге это их сгубило.
В возникшей тишине раздавалось биение её сердца.
— Что их сгубило?
— Браконьеры, конечно. Твои родители слишком преуспели в своём деле. Органы малайского медведя стоят целое состояние.
Брандт сел за стол и взял кружку чая, желая её успокоить.
— Органы?
Брови взметнулись. Она нахмурилась, потирая кожу рук. Опять этот зуд. Снова вернулось странное неприятное ощущение, словно что-то шевелилось под кожей.
— Браконьеры продают медвежьи внутренние органы? Ты это хочешь сказать?
— К сожалению, да. Особенно популярен в медицине желчный пузырь. В местах, где лесную среду обитания превратили в плантации масличной пальмы, за их голову установили большое вознаграждение. Так как медведи, лишённые естественного корма, питаются сердцевиной пальмы и уничтожают деревья. Как и следовало ожидать, владельцы плантаций платят деньги за охоту на бируанга и его уничтожение.
Брандт внимательно следил, как она тёрла ладонями кожу вдоль рук.
— Это ужасно.
— Леопарды также исчезающий вид. – При этих словах голос ожесточился. — Мы не можем допустить вымирание леопардов. Их популяция сокращается тревожными темпами. Если будет уничтожен данный вид, его мы уже не восстановим. Мы обязаны сохранить этих животных и сделать это ради них, для себя, для наших детей.
Мэгги кивнула.
— Да, я проводила исследования в области сохранения среды обитания и понимаю всю необходимость, но, Брандт, если много лет назад это привело к гибели моих родителей, то думаю сейчас опасность значительно возросла.
— Опасность не имеет значения. Это часть нашей жизни. Мы хранители леса. Это наша обязанность и всегда являлась нашей привилегией. Твои родители понимали этого, как и их родители тоже.