Он просто не мог в это поверить. Находясь в самом эпицентре пламени и хаоса, он видел все своими глазами, но поверить во все это никак не мог. Битва, которая оказалась наиболее ожесточенной из всех, с какими им когда-либо приходилось сталкиваться, подошла к концу. Земля дрожала под его ногами, рыдая от ужаса, отчаянно нуждаясь в возмездии. И изнывала от непрекращающейся боли…
… В точности, как и его сердце.
Огонь охватил обрушивающиеся здания. Жители рыдали и кричали вдалеке, а его враг злобно смотрел прямо на него. Но Мамору не обращал на это никакого внимания — его глаза не сводили взгляда с невозможного.
Сейлор Мун умерла.
Медленно, он потянулся к ней, не обращая внимания на разбитое, истекающее кровью тело. Лицо уже не скрывала маска — та затерялась в пылу битвы, как и плащ со шляпой, а перчатки на руках превратились в лохмотья. Ее бледное лицо окрасила кровь, и он нежно провел рукой по холодной коже, не в силах сделать вдоха. Это неправда.
У самого его уха, враг наблюдающий за ним рассмеялся:
— Ну и каково это, падший принц? — поддразнил он. — Каково это — ощущать себя слабым?
Мамору резко вздохнул, чуть не подавившись от боли, но он постарался найти в себе силы. Он последний, единственный выживший. Этот враг… оказался другим. Восстал из самого сердца Земли, назвавшись ее истинным принцем. Одетый в черную одежду, тесненную золотом, он атаковал со всей мощью Терры, призвав всю злость и унижение, копившиеся годами с тех пор, как Земля отдалась в рабство небесному союзу. В особенности повлияло последнее десятилетие, когда принц отказался защищать ее, променяв Землю на любовь Луны. Так, из ненависти и предательства, родился Люциан, Темный принц Терры.
Сенши не сдавали своих позиций, отчаянно защищая Землю от новой угрозы, но их силы не возымели никакого эффекта. Люциан лишь посмеялся над Сейлор Марс, когда ее огни прошли сквозь него. Свет Венеры, лед Меркурий и гроза Юпитер — ни одна из их атак не достигла цели. Ветер Уран и воды Нептуна лишь ударились о него, словно о стену, не оставив на нем и следа. Даже мощь самой вечности Плутон и глефа Сатурн оказались беспомощны против него. И тогда, сверкнув черными как уголь глазами, Люциан направил их же атаки против них, забирая их жизни в долю секунды. Сейлор Мун не смогла вынести картины ее погибших друзей, и, со слезами на глазах, она призвала Священный Серебряный кристалл.
Мамору стоял рядом с ней, зная, что Серебряный кристалл принесет всему этому конец. Битвы всегда завершались тогда, когда она достигала пика своей силы. Сенши пробудятся, словно ничего и не было, и жизнь продолжится. Но только Люциан сделал нечто такое, чего никогда не делал ни один враг. Он рассмеялся.
— Да… — проворковал он. — Воспользуйся последней каплей надежды Альянса. Позволь белоснежному свету искупать меня в чистоте. — Он развел руки в сторону, с готовностью принимая энергию. — Давай же, принцесса! Исцели меня!
Сейлор Мун высвободила свою энергию, хотя ее сердце разрывалось от ярости и сострадания. Она хотела спасти его. Сила Серебряного кристалла обволокла его.
И ничего не произошло.
Он рассмеялся. За его спиной небо разрезала молния, и огонь распространился дальше по городу. Земля содрогнулась всей планетой. А он рассмеялся!
— Бесполезно! — объявил он. — Совершенно бесполезно!
И он ударил. С его рук сорвалась черная энергия, Сейлор Мун прикрыла собой Такседо Маска за мгновение до удара, но его все равно отбросило в сторону мощным взрывом. Когда он с трудом поспешно поднялся на ноги, Люциан как раз пронзил ее сердце мечом. Она умирала у него на руках, а он рычал:
— Ты никогда не могла спасти Терру. — Он достал меч у нее из груди, и ее тело упало на землю, а он зашипел: — Она никогда не была твоей, чтобы спасать ее.
Теперь же Мамору беспомощно склонился над ней, желая умереть, последовать за ней, остаться с ней навсегда.
От испуганной земли донеслось шарканье сапог, но Мамору не поднял головы, хотя слышал приближение Люциана.
— Все кончено, принц, — проинформировала темная сущность. — Ты проиграл.
— За что? — выдохнул Мамору. Почему Терра поступала так с ним?
Жгучая ненависть блеснула в глазах Люциана. Он резко наклонился вниз, схватив Мамору за волосы и приближая его лицо к своему. — Потому что ты выбрал ее, а не меня!
Глаза Мамору широко распахнулись от удивления:
— Что?
C криком ярости, Люциан швырнул истерзанного принца на другой конец поля битвы. Мамору тяжело ударился спиной о разрушенное здание и осел на земь. Новая порция крови окропила его тело.
— Я — твоя планета! — зашипел Люциан и принялся двигаться вперед. — Ты должен был защищать меня! Показать Вселенной, на что способна Терра! — Он притянул Мамору за ворот. — Но, нет! — обвинил его жарко. — Ты предпочел Луну!
— Нет! — вскрикнул Мамору.
— Ты предал меня! — рявкнул Люциан. — Ты оставил меня на волю Металлии! — Он ударил Мамору, от чего тот отлетел в сторону. — Ты позволил моим дорогим Королям умереть! — С каждым своим словом он приносил ослабленному телу Мамору физическую боль, подкрепляя свою речь серией озлобленных пинков и ударов. В конечном итоге, он пригвоздил Мамору к земле, приставив меч к его горлу. Он склонился вниз, пока их лица не стали разделять лишь пара миллиметров, после чего с яростью выкрикнул: — А когда вернулась Берилл, ты ни черта не сделал!
— Это неправда, — взмолился Мамору.
— Разве? — спросил Люциан, выпрямляясь. — Ты защитил меня? Ты сражался с Темным королевством, высасывающим все мои силы? Ты сражался ради меня?
Мамору хотел ответить, но в глубине своего сердца он знал истинную правду.
Глаза Люциана превратились в щелки.
— Нет, — ответил он за них двоих. — Ради меня ты ничего не сделал. Ты беспокоился лишь о своей принцессе.
Мамору виновато опустил голову, когда слова Люциана, и правда, хранящаяся в них, достигла его сознания. Воспоминания о давних битвах всплывали у него перед глазами. Во всех этих битвах у него была одна простая роль — защищать Усаги. Не имело значения, что он являлся принцем Терры. Существовала лишь она. Сейлор Мун. Только она обладала силой, она спасала всех, и он всегда был в этом уверен. Важно было лишь чтобы с ней все было в порядке, этого казалось достаточным. Но, стоило ему взглянуть на Люциана и обвести взглядом поле битвы, которое приносило все больше боли израненному сердцу Терры, он осознал, что он натворил. Он позволил своей любви ослепить его, заставив позабыть о долге, и сейчас он встречался с последствием всего этого.
Мамору закрыл глаза.
Прошу, взмолился он. Скажи, что мне нужно сделать, чтобы все исправить.
В глубине его сердца, золотое мерцание ответило ему.
Люциан отступил на шаг и запрокинул меч над головой.
— Так, как ты отверг меня, так и я отвергаю тебя, — он опустил меч над головой Мамору. — Умри же, принц, — с этими словами, он приготовился к удару.
Волна магии пронеслась по полю сражения, по выжженной и умершей земле, отражаясь от окружающего пространства призывом, который был сильнее самой смерти, и позволил разрушить завесу между миром живых и миром мертвых. Тень, буря, океан и огонь ответили на этот призыв, и меч Люциана оказался встречен более мощным оружием, которое в своих руках сжимал Бьякко, лорд Кунцит, Король-Тигр Дня и Ночи.
Глаза Люциана расширились:
— Кунцит? — выдохнул он.
Глаза Кунцита пылали древней магией, и он не спускал взгляда со своего врага.
— Как смеешь ты атаковать своего повелителя, — и он отразил удар с такой мощью, что Люциан отлетел прямо в небеса.