Наличные. Целая пачка. Нас вышвырнули из дома Пита так неожиданно и быстро, что у нас не было времени забрать их. И это была не та вещь, которую мы могли бы попросить Пита вернуть нам. Он бы спустил их за одну ночь в местном казино. Но мы копили деньги в течение многих лет. В то время как я вымогала деньги у учеников в школе, покупая и продавая для них ненужное дерьмо и получая прибыль, Тори занималась чем-то гораздо более незаконным. Она никогда по-настоящему не вдавалась в подробности, потому что не хотела впутывать меня, но я могла рискнуть предположив, что это было. Она всегда приходила домой в поздние ночные часы, пахнущая бензином и адреналином.
Я не могла найти в себе сил заботиться об источнике наших средств. Эти деньги были нашим будущим. В этой драгоценной кирпичной дыре было почти две тысячи долларов. Хватит на шестимесячную арендную плату за нашу квартиру. И, возможно, это и было дерьмово, но определенно лучше, чем холодный тротуар.
Костяшки пальцев постучали по входной двери — сильно.
Внутри все сжалось. У Пита не было друзей. Он был одиночкой. Неудачником.
Копы близко.
Мои пальцы коснулись кучи наличных, и я схватила ее в кулак, собирая и надеясь, что все содержимое было у меня между пальцами.
Раздался грохот, когда копы вышибли входную дверь. Нет, нет, нет, нет.
Сердце подскочило к горлу, я бежала так, словно в моей заднице горел огонь.
Дальше по коридору распахнулась дверь.
— Стоять! — крикнул мужской голос. Я бросила взгляд через плечо, и все, что увидела, было дуло пистолета.
— Черт, не стреляйте! — В панике я врезалась в стену, мое плечо ушиблось при ударе.
— Я сказал стоять! — заорал полицейский.
В отчаянии я бросилась в ванную, захлопнула дверь и задвинула засов.
«Выстрелов пока не было. Это должно быть хорошо. Копы ведь не стреляют в безоружных девочек-подростков, не так ли?»
Я засунула наличные в задний карман брюк, схватил зубную щетку Пита и опустила ее в унитаз. С другой стороны двери раздался глухой удар, но я уже была на полпути к окну, а зубная щетка Пита вернулась в держатель. Это полностью стоило тех пяти секунд, что я потратила.
Я протиснулась и бросилась бежать, убегая к заднему забору, где, как точно знала, соседский ротвейлер вырыл большую яму. Еще больше криков последовало за мной. Но ветер трепал мои волосы, и легкие расширялись от свободы. Это был чистый экстаз, пронизывающий меня, как наркотик.
Я представила себе лицо Тори, когда рассказала бы ей, что сделала с зубной щеткой Пита, и не могла дождаться, чтобы услышать, как она смеется над этим. Сомневалась, что смогу такое провернуть. Обычно я была тем, кто регулярно спотыкался о собственные ноги — но не сегодня, черт возьми.
— Эй, стой! — на этот раз женщина-полицейский.
Моя мечта умерла, и сердце превратилось в лед. Я упала на клумбу и пролезла через дыру под забором. Мои джинсы зацепились за нижнюю сторону острого дерева. Оно царапнуло кожу, и я вскрикнула, когда звук шагов приблизился.
— Мне нужны эти деньги — они даже не его! — крикнула я, мое сердце так же громко билось в груди.
Руки схватили меня за лодыжки, и сердце чуть не воспламенилось. Я расстегнула ремень и в ту же минуту почувствовал это. Все это. Наличные каскадом посыпались в грязь, скользнули по моей поцараппанной коже и упали на землю.
Я не сунула их в карман. Я засунула их за свой чертов пояс.
— Нет! — Я ударил копа ногой, но она не отпустила меня, впившись ногтями.
— Сержант! — крикнула она, требуя подкрепления, и я увидела, как моя жизнь угасает у меня на глазах. К черту тюрьму — это был ужасный план Б!
Воздух наполнил грозный мужской голос, который пронзил меня, как нож.
— Отпусти ее.
Полицейский отпустил меня, и я поблагодарила свою счастливую звезду, поднимаясь на колени. Я обернулась, но пара больших мужских рук уже сворачивала всю нашу прекрасную зеленую наличность в комок.
«Это наша жизнь, которую ты забираешь!»
Я сильно ударилась о забор, крича от ярости, прежде чем повернуться и побежать так быстро и так проворно, как только могла, в противоположном направлении.
Кем бы ни был этот парень, он одновременно спас мою задницу и разрушил мою жизнь.
— Спасибо, придурок.
***
Я поднялась на четвёртый этаж в нашу квартиру, вся в грязи и чертовски зла на себя. Мои руки были засунуты в карманы, и я промокла насквозь от ливня, который только что пролился на протяжении десяти кварталов. В Чикаго происходили перепады настроения. Если это был не ветер, то дождь. Был сентябрь, черт возьми, в Спрингфилде все еще загорали!