— Теперь вы на вершине Башни Эир, — объявил Сет, и шепот страха вырвался у других первокурсников.
Мое сердце удвоило свой ритм, когда ледяной ветер усилился, прижимаясь к моей спине.
— Выстройте их на краю, — прорычал Сет.
«Край!?»
Мое сердце бешено колотилось, когда двое, державших меня за руки, потащили меня вперед. Я уперлась пятками, когда некоторые из первокурсников крикнули: «Подождите!» и «Я не готов!»
Меня толкнули вперед, затем отпустили, и я почувствовала, что балансирую на краю пропасти, а пальцы ног свисают с края.
Я в страхе отшатнулась назад, но сильные руки снова поставили меня на место.
— Вы рождены в воздухе, новички! — Сет крикнул нам сзади. — Ветер — ваш союзник. Если вы не можете использовать его, ты не заслуживаете того, чтобы жить здесь. Или вообще, если уж на то пошло.
Ужас сжал мое сердце, и я покачала головой, когда поняла, что сейчас произойдет. Ветер снова ударил мне в спину, и у меня вырвался шепот страха.
Кто-то хихикнул, и я была почти уверена, что это была Кайли. Я стиснула зубы, ненавидя чувствовать себя такой уязвимой перед всеми. Но, по крайней мере, другие первокурсники были рядом со мной. Я попыталась дотянуться до ближайшего, но моя рука просто дернулась, и я быстро убрала ее обратно в сторону.
Вокруг меня послышалось движение, шарканье ног и странное хихиканье.
Как это могло быть забавным? Я не знала, как использовать свои силы! Прошли ли остальные первокурсники какую-нибудь подготовку? Может быть, я была единственной, кто без подготовки. И если это было правдой, я должна была дать им знать.
— Подождите, — выдавила я. — Я не знаю, что делать.
— Ты разберешься с этим, девочка, — ободряюще крикнула Кайли.
Я задрожала, представив огромную пропасть, простирающуюся далеко подо мной.
— На счет три вы прыгните, и если не остановите себя от удара о землю, то разобьетесь. А если не прыгните, вас столкнут, — объяснил Сет бодрым тоном.
— Какого хрена? — огрызнулась я, внезапно теряя самообладание.
— Один! — сказал Сет, игнорируя меня.
Я покачала головой, паника разрывала мое сердце на части от не понимания, что делать. Как я могла поймать себя силой, о которой узнала, что обладаю всего несколько часов назад!? Я потерла пальцы друг о друга, пытаясь снова привлечь к ним это ощущение ряби, но оно не слушалось.
— Два!
Тихий, решительный голос в моей голове сказал мне, что я должна это сделать. Я не могла быть слабым звеном в этой сумасшедшей группе студентов. В школе всегда была иерархия, и если бы я потерпела неудачу на первом препятствии, то никогда бы не заслужила здесь своего места.
— Три!
Я вздохнула, закрыла глаза и вложила в себя всю свою веру, которая у меня была
И прыгнула.
Мои ноги коснулись пола. Кто-то сорвал с меня мешок, и хриплый смех заполнил уши. Мне потребовалась мучительно долгая секунда, чтобы понять, что я только что прыгнула со ступеньки в центре переполненной комнаты. Все остальные первокурсники отошли в сторону, чтобы посмотреть, как я это делаю.
Одна.
Жар опалил мои щеки, шею, везде. Мне хотелось исчезнуть, спрятаться подальше от их насмешливых глаз и никогда больше не выходить.
Холодный ветер, который я чувствовала, исходил от протянутых рук нескольких старшекурсников, и теперь, когда их жестокая шутка была закончена, ветер стих, и они согнулись в истерике. Первокурсники смеялись так же громко, их льняные мешки теперь были зажаты в кулаках.
Сет появился в поле зрения, ухмыляясь волчьей ухмылкой.
— Это не смешно, — выдохнула я, пытаясь выдавить улыбку.
Он схватил меня за запястье, потащил вперед, его руки снова были повсюду.
Испепеляющий взгляд в его глазах заставил мою улыбку исчезнуть, как падающий кирпич.
— Что действительно не смешно, так это то, что ты и твоя сестра появляетесь здесь, чтобы украсть наш трон. Мы надрывали свои задницы, чтобы заслужить это право. Наши четыре семьи правили почти двадцать лет с момента падения короля Веги, и Солярия от этого стало намного лучше. Наши родители делят власть между собой, и как сыновья Совета Целестиалов, мы скоро снимем с них эту ответственность. Поэтому мы не намерены просто сидеть сложа руки и позволять вам отнимать у нас трон и возвращать Солярию в то дерьмо, в котором она была, когда правил ваш отец, — прорычал он, его глаза были полны жестокости. Дружелюбия не осталось, его прикосновения теперь не были любопытными, они были собственническими и унизительными.
Его слова отправили мой разум в отчаянную спираль, когда я попыталась их понять.