— Я вернулся за… Почему вы плачете? — резко спросил Алехандро, останавливаясь в дверях спальни Майкла.
Брин подняла на него глаза и не смогла не заметить, каким сильным и по-мужски красивым он выглядел.
— А вы как думаете? — спросила она, сердясь на себя за то, что позволила ему стать свидетелем своей слабости.
— Не имею представления.
— Вот и хорошо. — Брин выпрямилась. Момент слабости внезапно прошел, как если бы ее окатили ледяной водой. Она вытерла мокрые щеки и посмотрела на Алехандро. — Итак, зачем вы вернулись?
А она мужественная, не мог не признать Алехандро, несмотря на неловкость, которую испытал при виде ее слез. Конечно, она очень молода — лет на десять моложе его. Значит, ей где-то около двадцати пяти, и бросать ему вызов не очень мудро с ее стороны. Нельзя сказать, что его не тронули ее слезы. Печаль придала облику Брин трогательную хрупкость, а синие глаза на фоне бледных щек казались огромными и бездонными. Рыжие волосы были забраны вверх, открывая длинную шею и создавая ауру уязвимости, которую он прежде не замечал.
— Вы расстроены, — констатировал Алехандро очевидное. — Возможно, вы хотите, чтобы я организовал ваше незамедлительное возвращение в Англию?
Брин вызывающе вскинула голову.
— Вам бы этого очень хотелось, не так ли?
— Если бы это положило конец нашим… разногласиям, то да.
— Не сомневаюсь. — Брин удалось изобразить что-то похожее на смех. — Но, извините, я не могу этого сделать, — добавила она с сарказмом. — Я намерена оставаться здесь все положенное время.
Раздосадованный очередным препирательством, Алехандро резко произнес:
— Не провоцируйте меня, Брин. Вам выгоднее иметь меня другом, чем врагом.
Другом? Это слово эхом отозвалось в голове Брин, хотя она успела заметить, что Алехандро в первый раз за время их знакомства назвал ее по имени. Но вряд ли это означало, что они смогут стать друзьями. Никому из ее друзей-мужчин не удавалось вызвать в ней такие ощущения, какие она испытывала в присутствии Алехандро Сантьяго.
— Как и вам — меня, Алехандро, — парировала Брин. В ее синих глазах сверкнул вызов, когда она с нажимом произнесла его имя.
Плотно сжав челюсти, так, что заходили желваки, он ответил:
— Вас терпят здесь из милости…
— Меня это не волнует, Алехандро.
Серые глаза сузились до щелочек, из которых сквозило холодом. Алехандро надменно расправил плечи.
— Мигель выразил желание поплавать в бассейне. Может быть, вы будете столь любезны и дадите его купальные принадлежности?
Майкл…
Гнев Брин мгновенно улетучился, стоило Алехандро напомнить единственную причину, по которой она здесь.
— Конечно.
Брин расстегнула молнию на чемодане с одеждой Майкла. В отдельную коробку она сложила его игрушки, так что практически она привезла все вещи малыша.
— Возьмите. — Она извлекла из чемодана плавки яркой расцветки, и слезы снова затуманили ее взор.
Она снова плачет?
Алехандро всегда терялся при виде женских слез. Даже когда плакала Франческа во время их такого короткого и такого несчастливого брака. Он задержал обеспокоенный взгляд на лице Брин, его рука слегка коснулась ее руки, когда он брал плавки Майкла, и Алехандро мгновенно ощутил нечто похожее на электрошок. Отдернув руку, он раздраженно посмотрел на Брин. Это женщина приводила его в. неописуемую ярость. Раздражала. Вызывала досаду.
Но какая-то его часть неосознанно отметила, насколько тонка ее бледная кожа — он словно чувствовал пульсацию крови в просвечивающих голубых венах.
Алехандро стало жарко, нестерпимо захотелось пить. К тому ж он устал от их словесного противостояния, в которое превращался каждый их разговор с этой женщиной.
Он отступил назад.
— Я буду с Мигелем возле бассейна, пока вы не присоединитесь.
Брин посмотрела на Алехандро из-под опущенных ресниц. Что это было? Похоже на электрошок. И без того острое восприятие этого мужчины усилилось стократ. В короткий миг соприкосновения их рук она словно услышала биение его сердца. Очень странно, если учесть, что сердца у Алехандро Сантьяго как раз нет.
Только бы он не был слишком нетерпеливым с Майклом!
— Полагаю, мой приход немедленно освободит вас для занятий более важными вещами, — не удержалась она от колкости.
Гримаса на лице Алехандро и сжатые губы выдали его раздражение.
— Вы же знаете, у меня есть дела, — резко ответил он.
— Тогда не смею более отрывать вас от них.
Глаза Алехандро угрожающе сузились.
— Вы — гость в моем доме, Брин, и с вами будут обращаться с должной учтивостью. Но я предупреждаю вас — не испытывайте мое терпение, ибо последствия могут вам не понравиться.
Наверняка не понравятся, с печальной иронией подумала Брин. Алехандро, без сомнения, может сделать ее жизнь здесь невыносимой.
— Я буду иметь это в виду. А сейчас, если не возражаете, я хотела бы распаковать свои вещи.
Пожав плечами, Алехандро стремительно вышел из комнаты.
Брин же была крайне раздосадована тем, как на нее воздействовал этот мужчина. Ни разу в его присутствии она не чувствовала себя спокойной. Всякий раз, стоило ему оказаться поблизости, ее кожу начинало покалывать, как от жгучей крапивы. И всякий раз ей хотелось стряхнуть с него это холодное высокомерие, которое казалось ей маской. Хотя, возможно, она и ошибалась, но ведь влюбилась же в него веселая и жизнерадостная Джоанна? Может, если снять маску, под ней окажется истинный Алехандро Сантьяго?
По крайней мере, ради будущего Майкла Брин надеялась, что это так.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Алехандро был рад, что надел темные очки, которые позволили ему скрыть удивление при проявлении Брин в бирюзовом бикини. Без брюк и блузок строгого покроя, в которых он неизменно видел ее при встречах, у нее оказалась великолепная фигура. Кожа имела необычный золотисто-кремовый оттенок, ноги были длинными и стройными, талия — тонкой, бедра — соблазнительно округлыми, а грудь… грудь — дерзко приподнятой.
Но главное ее очарование заключалось в том, что Брин, похоже, не осознавала, как волнующе покачиваются ее бедра при ходьбе. Алехандро же, глядя на Брин, неожиданно почувствовал, как по его телу прошла дрожь.
— Теперь вы можете идти, — холодно произнесла она, усаживаясь в шезлонг.
Ее язвительный тон наверняка охладил бы пыл любого мужчины, но Алехандро их пикировки только возбуждали.
— Именно это я и намерен сделать, — сказал он, поднимаясь. — Обед в восемь тридцать.
— Это слишком поздно для Майкла, — тут же возразила Брин.
Пожалуй, действительно поздно для ребенка. Но Алехандро просто не представлял, насколько должен измениться весь уклад его жизни с появлением сына.
— Может быть, мне поговорить с вашим поваром, чтобы для Майкла приготовили ужин пораньше? — Брин решила несколько смягчить ситуацию, увидев, что Алехандро растерялся. — Обычно Майкл ложится спать в восемь.
Она понимала, что жизнь мальчика неизбежно изменится, но не с первого же дня.
Брин посмотрела на Майкла, который плавал в бассейне словно рыба. К вечеру он устанет от новых впечатлений, и ей надо пока попытаться сохранить его привычный распорядок.
— Да, пожалуй, так будет лучше. — Алехандро кивнул и повернулся, чтобы уйти.
— Скажите, — остановила его Брин неожиданным вопросом, — кто присматривал бы за Майклом, если бы меня здесь не было?
Алехандро уловил колкость в ее словах, но ответил:
— Я договорился с дочерью Марии. Мария — это моя кухарка, — пояснил он.
— Еще один чужой человек, — горько усмехнулась Брин.
— Послушайте, не стоит… — прервал ее Алехандро, нахмурившись. — Для всех нас многое сейчас внове, — произнес он негромко. — Я рассчитываю, что ваше присутствие поможет нам все как-то… наладить.