Несмотря на то, что все легаты видели боевые аэростаты в действии, только мы с Майорианом понимали реальную силу этого оружия. Сейчас на поле боя сохранялось шаткое равновесие, которое неуклонно сдвигалось в пользу противника. Конница оправилась от удара, баллисты по-прежнему не давали применить мамортисы в полную силу, численное преимущество также было на стороне персов. По всем признакам, нашему воинству светило полное поражение.
И вот, наконец-то, с фланга, где была развёрнута когорта Марка, поднялся в воздух первый боевой аэростат! За ним ещё один, ещё. Большие, продолговатые, разрисованные цветами и драконами (браво, Чжимин!), шары выстраивались на заданной высоте, вытягиваясь в одну линию, с плотными корзинами, в которых сидели легионеры с мощными луками и амфорами с греческим огнём.
В нужный момент, повинуясь приказу, с аэростатов упали отрезанные верёвки, и они медленно поплыли над позициями противника. Персы попытались обстрелять их из мощных луков, но стрелы, поднимаясь ввысь, теряли свою силу и не могли навредить. Каменные снаряды баллист, хоть и летящие навесом, на большую высоту подняться не могли, а скорпионы, установленные практически стационарно, вообще не были приспособлены стрелять вверх.
Углубившись примерно на треть территории вражеских позиций, аэростаты начали свою разрушительную деятельность. Первыми вышли из строя баллисты и онагры: амфоры, сброшенные с большой высоты, разбивались, заливая всё вокруг кипящим огнём. Это оружие было знакомо и персам, и византийцам, но они никак не ожидали появления горящих амфор с неба!
Пылали деревянные конструкции баллист и онагров, в ужасе разбегалась прислуга – некоторые катались по земле, пытаясь сбить с себя пламя. Досталось огня и коннице с лучниками. Животные метались в панике, давя и топча всадников и попавшихся под ноги пехотинцев. А с аэростатов вместо горящих амфор полетели мощные стрелы. С первых залпов был расстрелян командный пункт, не защищённый от такой атаки, совершенно её не ожидающий.
Лучники целились тщательно, не опасаясь ответных стрел, выбивали конников – в первую очередь командиров. Аэростаты медленно и величественно уплывали за горизонт, постепенно снижаясь далеко за территорией, занятой врагом.
Мамортисы, больше не опасаясь каменных снарядов, развернулись и начали атаку на остатки конницы, тесня её и не давая перейти в атаку. Ряды легионеров, выстроившись боевым порядком, смяли и просто растерзали своих противников, деморализованных, перепуганных, растерянных.
Но враг был ещё не побеждён. Азат Соруш, командир персидской конницы, вывел мощный резерв, который рвался в бой, и при этом не был запуган мамортисами и аэростатами. Боевые аэростаты ушли, мамортисы работали на левом фланге, и Соруш благоразумно вывел своих всадников на противоположный край. В бой вступила хоть и обычная, не тяжёлая конница, не имевшая луков, но это были свежие силы, кипевшие решительностью переломить ход битвы.
Персидские конники сходу врубились в ряды легионеров с бокового фланга, нанося чувствительные потери при помощи коротких острых копий. Византийская пехота, до этого теснимая римлянами, воспрянула и ринулась в бой. Теперь пришлось туго нашим воинам.
– Мамортисы не успеют развернуться и быстро прийти на помощь! – воскликнул Максим Юлий. – Проклятые персы знали, где нанести удар!
– Пропретор Майориан, – я впервые решил напрямую вмешаться в ход сражения, исход которого балансировал буквально на острие, – если сейчас отдать инициативу врагу, нас могут разбить! И это буквально накануне нашей победы. Помните, я говорил ещё об одном секретном оружии, которое я могу показать только в деле? Ну, так вот, его время пришло! Позвольте дать команду?
– Разумеется, император! Нам сейчас очень нужен ваш резерв!
Я подошёл к самому краю командного пункта, нашёл взглядом неподвижную фигуру легионера немного в стороне, вынул жёлто-красный флажок, прицепил его к древку, и взмахнул над головой. Легионер вынул такой же флаг и дал отмашку. Я резко опустил свой флажок вниз, и мои специально подготовленные три сотни всадников с воинственным криком ринулись в бой.