Спорящие кричали и обвиняли друг друга в неуважении, приводили какие-то аргументы и периодически показывали на лежащую рядом девушку. Судя по всему, зажиточный гражданин собирался купить рабыню, начал осматривать её, но та внезапно оказала сопротивление, за что гражданин сильно ударил её, чем вызвал недовольство работорговца.
– Прежде, чем совать ей пальцы туда, надо заплатить за товар! – возмущался последний.
– Перед тем, как платить деньги, я должен убедиться в качестве товара, – стоял на своём пожилой покупатель, – но я вижу, что твои рабы совершенно не знают своего места!
– Зато я знаю своё! Сейчас не те времена!
– Ах, знаешь? Тогда советую возместить мне ущерб, причинённый твоей рабыней, иначе твоей торговле в этом городе придёт конец!
Торговец какое-то время сверлил взглядом горожанина, но потом сдался. Видимо, этот гражданин так сильно контролировал торговлю, что с ним приходилось считаться, или у самого торговца было не так много прав.
– Хорошо, я не хочу неприятностей. В качестве примирительного жеста, – он немного помялся, бросив взгляд на «предмет спора», – я отдам тебе эту рабыню даром, ты сможешь воспользоваться ею, или наказать как посчитаешь нужным.
Гражданин довольно засмеялся и покивал головой в знак согласия, а я обратил внимание на девушку, которая всё ещё лежала на земле и со страхом в глазах слушала их диалог. Она совершенно точно всё понимала. Мне стало безумно жаль её. Когда мы, жители XXI века, думаем и говорим о римской культуре, мы отчего-то совершенно не думаем об ужасах, вроде рабства. То есть мы знаем о нём, слышали истории о Спартаке, понимаем, что рабство являлось здесь нормой, но не осознаём, насколько это ужасно. Это ведь были люди!
Глядя на несчастную девушку, я видел, что она явно имела какую-то свою жизнь, была чьей-то дочерью, возможно, невестой или женой, но что-то произошло. Вероятно, её семья задолжала кому-то, или на её территории произошли какие-то военные столкновения, восстания, и в процессе их подавления часть жителей просто увезли сюда и выставили на продажу как скот, где приличные с виду и уважаемые горожане осматривают их как куски мяса, залезая пальцами им в рот, или между ног.
Поддавшись какому-то внутреннему импульсу, я вышел вперёд и окликнул недавних участников спора.
– Я прошу прощения за вмешательство, но я хотел бы купить эту рабыню!
Оба посмотрели на меня как на досадное недоразумение, раздражающее их своим присутствием. А я в ту же секунду был готов пожалеть, что вмешался. Однако дело сделано, слова сорвались с языка, теперь надо было взять себя в руки и продолжать.
– Она не продаётся, выбери себе другой товар, – отмахнулся от меня торговец.
– Отчего же? – не унимался я. – Сделка между вами ведь ещё не произошла, если этот благородный гражданин согласится уступить мне товар, неужели вы откажетесь?
– Никаких сделок, – отмахнулся торговец, – товар передан благородному горожанину в качестве компенсации!
– Эту суку я заберу себе, – рыкнул горожанин, – не обсуждается!
– Абсолютно согласен с вами, – старые маркетинговые приёмы как-то сами полезли на язык, всё же столько лет проработал, заключая торговые сделки, – именно поэтому я хотел бы предложить в качестве компенсации вот эти скромные драгоценности, – с этими словами я залез в сумку и наугад выхватил из шкатулки какое-то ожерелье, перстень и что-то ещё, не успел разглядеть. Я понятия не имел, сколько может стоить рабыня, сколько стоят предлагаемые мной украшения, но выбора не было, надо было совершенно точно с первого раза сделать предложение, от которого ему сложно будет отказаться. Потому что он не настроен на торги, и, если один раз откажется, второй попытки у меня уже не будет.
Горожанин замолчал и подозрительно посмотрел на вещи, что я протянул ему, слегка облизав пересохшие губы.
– Это не покроет… – неуверенно начал он.
– Берите! – резко перебил я его. Мне уже стало понятно, что я конкретно переплачиваю сейчас, но этот старый козёл пытается развести меня ещё, – это моё единственное предложение, другого не будет.
Да, я шёл по краю, но что поделать. Торговые сделки, они такие, иногда надо проявить твёрдость.
Какое-то время он потоптался на месте, а затем громко вздохнул и взял из моих рук украшения.
– К чёрту, – пробурчал он, – это и правда достойная компенсация.
Работорговец всё это время наблюдал за нами с выражением неприкрытого изумления на лице. Совершенно очевидно, что он не ожидал, что за его товар кто-то получит такую огромную плату.