И вот, когда я уже почти поверила, что судьба повернулась ко мне лицом, что боги сжалились надо мной, и меня ждёт спокойная, сытая жизнь, появляются эти двое, словно выходцы из другого, страшного мира, и меня опять ждёт надругательство и недолгая жизнь в рабстве. Однажды ночью к нам в дом залезли двое таких же, как эти… Отец был сильным человеком, и поблизости оказался топор… Потом я помогала ему вытащить трупы во двор и закопать их – чтобы этот визит остался тайной для всех.
Поэтому вчера я не колебалась, Алексиос, хотя сама убивала впервые. Один из этих, был очень похож на варвара, который участвовал в издевательстве надо мной, а потом тоже попал в рабство. Наверное, ему удалось бежать… Я ненавидела их, и ни о чём не жалею. Но ты, наверное, брезгуешь такими девушками, как я. Если хочешь, я уйду, чтоб ты не чувствовал себя обязанным. Ты можешь теперь меня отпустить, как хотел раньше…
Сначала я был просто оглушён и растерян от такого признания. И действительно, моя тонкая просвещённая натура не хотела мириться с тем, что хрупкая девушка, моя помощница и компаньонка, может разруливать сложные ситуации не самыми цивилизованными методами… А потом я вдруг отчётливо, до яркой вспышки в мозгу, ощутил, что просвещённый XXI век остался, как это не парадоксально, в прошлом, а я окончательно и бесповоротно перестал быть московским менеджером Алексеем Зайцевым, и стал древнеримским гражданином Алексиосом, и моё настоящее и будущее здесь, рядом с этой женщиной, которая меня поддержит, поможет, даст совет. А если и перережет горло конкуренту, так это только на пользу дела! Здесь так заведено, и не мне менять эти правила! Так что, пусть она не думает, что я размазня и хлипкая интеллигенция!
Я развернулся к Марине, буквально выбив из её рук чашу для перевязки, которую она продолжала держать в руках, сорвал с неё одежду, повалил на кровать, и овладел, не грубо, но решительно, при этом задыхаясь, повторял: «Ты моя женщина! Я тебя не оставлю! Мы будем вместе!»
Мне показалось, что девушка осталась вполне довольна таким исходом, а я в результате сделал то, чего от меня, собственно, ждали …
ГЛАВА IX. РИМСКАЯ ГВАРДИЯ
Когда все вопросы, связанные с приобретением дома были решены, выплачен остаток, оформлена купчая, золото перенесено в отремонтированный подвал и надёжно там заперто, я взялся за организацию основного ремонта, которого этот старый заброшенный дом требовал настоятельно.
И тут я впервые в полной мере столкнулся с неторопливостью этого времени. До сего момента мне удавалось достаточно быстро решать какие-то проблемы, однако сейчас, в поисках рабочих, готовых заняться этим не сложным, казалось бы, вопросом, я словно упирался в огромную стену из ваты: вроде никакого сопротивления нет, все готовы поработать, но не сразу, позже, в конце месяца. Не помогли даже поднятие ценника и обещание премии за срочность. Сами работники, казалось, не понимали, чего от них хотят, а «прорабы» только суетились без толку, а потом могли просто исчезнуть на несколько дней.
Первичный ремонт подвала и спальни удалось сделать быстро только потому, что мы с Мариной буквально стояли у них над душой и подгоняли чуть ли не пинками.
Тогда я решил действовать иначе. Пообщавшись с управляющим, мы арендовали десяток рабов, не обладавших никакими полезными навыками и, с их помощью, я стал решать проблему ремонта. Учитывая, что общее представление о ремонте я, как человек, выросший в двадцать первом веке и работавший в снабжении строительных объектов, имел, работа стала продвигаться очень споро – рабы не занимались саботажем, выполняли работу в меру своих сил и умения, а если и простаивали, то по уважительной причине: нет материалов, или непонятна задача.
Я хорошо их кормил, давал время на отдых, относился скорее как к нанятым разнорабочим и требовал одного: быстро выполнять всё, что я скажу.
В результате вопрос ремонта был решён довольно скоро. Алгоритм применялся очень простой: я говорил рабам, что и как делать, они выполняли. Что-то приходилось исполнять самому, например, наносить известковый раствор на стены.
Всего в доме было пять комнат, большой зал и просторная веранда, а также вместительный подвал, который стоял запертый, храня в себе наши богатства. Мы не гнались за тем, что в 1990-е годы получило громкое название «евроремонт», просто оборудовали дом для жизни, и вскоре окончательно переселились в него, вместе со всеми вещами.