Предвидя зависть коллег и жадность чиновников, я решил заручиться постоянной поддержкой в Сенате. После некоторых колебаний выбрал для этого сенатора Гая Антония Севера, а не толстяка Тита Помпея. Конечно, Тит выводил меня прямо на правителя Аэция, но это был узконаправленный выход – только Аэций и никто другой. Гай же, хоть и не был столь приближён к императору, но в Сенате имел огромное влияние и связи.
Случись что с Аэцием или самим Валентинианом, Тит становился совершенно бесполезной фигурой, а вот сенатор Гай был, по моему убеждению, из «непотопляемых» – такие не теряют своего влияния почти при любых пертурбациях и сменах власти.
Я снарядил в Рим одного шустрого парня с деликатным поручением: потолкаться среди народа, по термополиям, рынкам, тавернам. Послушать свежие сплетни, втереться в доверие, «поработать ушами», как говорится. Мне нужно было узнать, что любят римские сенаторы вообще, и Гай Антоний в частности, какие развлечения, какой отдых. Я хотел пригласить его с дружеским визитом на Сардинию, обеспечить хорошую рекреацию, преподнести дорогие подарки и заручиться поддержкой – после его толстых намёков во время подавления «бунта олигархов», я решил, что пора закрепить успех.
Вскоре вернулся мой разведчик, и рассказал, что ему удалось выяснить. Гай Антоний не особо отличался от большинства своих коллег по Сенату: любил попариться в термах, вкусно покушать и выпить, развлечься с хорошенькой женщиной. Но в столице ему приходилось быть осторожным: не всякое развлечение можно было скрыть, а большинство из них обществом не поощрялось.
Поэтому я решил не мудрствовать лукаво, а просто организовать сенатору полноценную передышку вдали от бдительного римского общества. Нашёл в одном из соседних городков подходящее заведение, договорился с хозяином об аренде на несколько дней, организовал всё по высшему разряду.
До этого отправил сенатору учтивое приглашение почтить мою скромную персону своим высочайшим присутствием. На удивление, Гай откликнулся сразу, и с удовольствием принял моё приглашение. К сожалению, сенатора пришлось принимать тихо, без всякой помпы, и я упускал хороший повод лишний раз продемонстрировать поверженным олигархам свою значимость.
Но это были необходимые издержки. Оказанным приёмом Гай Антоний, судя по всему, остался доволен. Конечно, скромные провинциальные удовольствия не шли ни в какое сравнение со столичными, но мне удалось правильно уловить суть: сенатор наслаждался не столько отдыхом, сколько возможностью предаваться ему без шумихи и любопытных глаз, расслабляясь и не думая о последствиях.
Кроме всего прочего, я преподнёс сановнику увесистый кошель с золотыми солидами, а также пару золотых же перстней из шкатулки Древних богов, которые ещё у меня оставались – в знак признательности и доброго отношения. Особенно ему понравился один из них – массивный, солидный, с тёмно-голубой геммой, изображающей Юпитера-громовержца, который он сразу надел на палец и больше не снимал.
Из того, что изображение языческого Юпитера не вызвало никаких нареканий, я сделал вывод, что мой новый покровитель не станет препятствовать возрождению культа Древних богов в моей провинции, что также косвенно подтверждалось некоторыми высказываниями вельможи. Расставались мы с ним почти друзьями, он обещал все возникающие проблемы решать быстро и в правильном направлении.
На сегодняшний день у меня были хорошие связи в римском Сенате и прямой выход (через Тита Помпея, о котором я не забывал) на первого человека в Империи, Аэция Флавия. Императора Валентиниана, судя по тому, что я знал, всерьёз воспринимать не стоило. Я решил, что этих связей пока вполне достаточно, но при возможности следует попытаться выйти напрямую на Аэция.
Теперь я мог приступить к той деятельности, ради которой, собственно, и затевались все эти интриги: перераспределение земли и создание развитой экономики вместо аграрного хозяйства. Я не знал точно времени гибели Империи, она могла рухнуть не сегодня-завтра. И всё же рассчитывал минимум на десять лет для того, чтобы подготовиться к переменам, создать надёжный «непотопляемый» ковчег на своём острове.
Я сидел в своём кабинете и наслаждался редкими минутами покоя. В последнее время мне полюбились ранние утренние часы, когда дела ещё не наваливаются неподъёмной глыбой, когда можно спокойно посидеть за чашкой чая и привести в порядок мысли, составить план текущего дня, выделить важнейшее.