Когда выходишь из концепции поиска свободы, понимаешь, что это и есть свобода. Сама концепция поиска свободы дает ощущение несвободы. Настоящая свобода звучит по-другому, как принятие. Но это не вседозволенность. Непривязанность — это только часть свободы. Она и еще пара частей и есть настоящая свобода.
Свобода — это идея и концепция. Сначала возникает идея барьеров — ограничений нашего пространства и действий, а потом в противовес — идея свободы. Получается игра в барьеры и свободу. Свобода рождается как альтернатива ограничению, а с ограничениями нам потом приходится бороться. Нужно сначала бороться со свободой, а потом уже с барьерами! Это очередной парадокс, на котором держится наша Вселенная. Свобода является следствием барьеров и завязана на них. Поэтому в первую очередь нужно освободиться от свободы, от самой идеи свободы. Перестать хотеть быть свободным, искать освобождения, бороться за свободу, возмущаться против рабства. Надеюсь, идея понятна. До того как возникли барьеры, никто и не беспокоился по поводу несвободы. Состояние свободы было данностью и не существовало как идея или концепция. Только после введения ограничивающих барьеров тема свободы стала актуальной. Нас ведь интересует первичность явлений? Любимый извечный вопрос: «Что было раньше, курица или яйцо?» Если идея иметь барьеры возникла раньше идеи свободы, то значит, и разбираться с проблемой несвободы нужно начинать не с барьеров, а с идеи освобождения. То есть идти последовательно в обратном направлении. Все эти идеи намотаны одна на другую, как нитки в клубке. И распутывать их надо так же — разматывать постепенно, переходя от верхних слоев к внутренним.
Тема полетов, тема птиц. Вчера обнаружила, что основная идея — пустота. Птица в небе — почему она летает? Пустота для птицы — комфортная среда обитания. Это свобода. Внизу есть немножко пустоты среди форм, и я опускаюсь туда. Когда пустоту сможешь принимать вокруг себя — пустоту во взгляде, пустоту кошелька, себя как пустое место — тогда наступит комфорт пустоты и появится возможность летать.
Все системы творят формы. Этот процесс приводит систему к самозаполнению. Когда она наполнена под завязку, начинается поиск другой системы, где есть пустота. Чтобы не останавливать производство форм, система прорывает границы соседней системы и заполняет ее своими личными формами. Если системы переполняются, то происходит разрыв оболочек, и формы выходят наружу. Начинается заполнение формами внешнего пространства, которое является внутренним для вышестоящей системы. Так происходит бесконечное заполнение фрактальных3 систем формами.
Что делаем мы — я и Орон? Освобождаем человеческие системы от форм, освобождаем от зависимости, от тех форм, которые зависли. Грубые формы — это боль и болезни, далее идет агрессия, злоба, обиды. Потом идут более тонкие — презрение, осуждение, недоверие, предательство. Вычищаем еще более тонкие формыу и пространства становится еще больше.
Возьмем танцы — что мы делаем? От устаревшей формы идем к движению, освобождаясь от этой формы1 в танце. Мало того, что, создавая пустоту вокруг себя, мы еще начинаем двигаться, мы начинаем двигаться в этой созданной пустоте. Получается другая концепция — движение в форме. И когда начинаем двигаться — не каждый по-своему, а все вместе — получается одна большая система движений. И мы начинаем ее вычищать от эмоционального мусора. Каждый вычищает свою личную маленькую вселенную, потом мы взаимодействуем друг с другом. Вычищаем то, на что наталкиваемся на границах взаимодействия друг с другом. Это может бысть страхом общения или неоформленными претензиями. Общая система очищается, и возникает большая пустота, в которой появляется возможность для личного творчества.
Естественно, эта пустота наработанная. У меня пустота внутренняя, а у Орона — внешняя.
Через носителей одна система перекачивает информацию в другую. Если в форме слишком много информации, она войдет в систему и начнет там жить, деформировать ее, разрушать и преобразовывать. Те, кто контролирует все это, пытаются ограничивать тех, кто перестает слушать их команды и исполнять желания.
Можно просто выйти из состязаний и соревнований, стать более разряженным, стать более прозрачным, не пытаясь что-то разрушить.
Между формами идет соревнование — кто лучше, кто красивее и так далее.
Мне кажется, что Сальвадор Дали вышел из системы.
Лила очень эмоциональна, и везет из всех стран формы тоже эмоциональные. Ее магазинчик полностью забит очень эмоциональными формами. Это очень красивые сувениры.
3
фрактальная — многократно повторяющаяся форма или система, изменяющаяся только в размерах, например матрешка.