Когда обучение в школе подошло к концу, мы все собрались, чтобы отметить свой выпуск. Ринпоче присоединился к нашему празднованию, заняв место в дальнем конце большого, просторного танцевального зала. В этот вечер, когда слились воедино печаль многочисленных прощаний, начало канадской весны и выпускной вечер, став идеальным завершением поистине поворотного периода моей жизни, какой-то молодой человек сказал мне: «Ринпоче готов поговорить с вами прямо сейчас».
«Сейчас, – подумал я, – в самом разгаре вечера?» Наконец-то у меня появилась возможность поговорить с ним, однако я не чувствовал, что готов к разговору.
Меня провели к Ринпоче, и после традиционного поклона, затем – характерной тишины и некоторой неловкости, я принялся рассказывать о том, что планирую посвятить всё своё время медитации. Он терпеливо слушал мои доводы, улыбаясь, кивая головой и изучающее разглядывая моё лицо. Я объяснил ему, что бросил работу и дом и снял со счёта все средства, чтобы поехать на обучение. Я со всей преданностью стремился постичь суть учений, упорно занимался медитацией и готов был провести остаток своей жизни, сосредоточившись исключительно на буддийском пути. Сейчас мне просто нужен был небольшой совет, подсказка-другая. Поэтому я спросил: «Как мне продолжать практику?»
«Вернись домой и найди работу», – незамедлительно ответил он. Я запнулся и попытался сохранить равновесие; мысли стремительно проносились в моей голове. «Возможно, он думает, что я недостаточно хорош, чтобы стать монахом. Или, возможно, полагает, что этот путь – не для меня. Ничего удивительного: он может так ошибаться по поводу очень многих учеников». Я хватался за абсолютно любые объяснения, поскольку никак не ожидал, что он скажет мне уйти – и найти себе работу!
Затем я подумал: «Возможно, я неясно выразился. Может, он меня не так понял». Я взял себя в руки и повторил свои аргументы. И снова Ринпоче внимательно слушал мои рассуждения, иногда делая глоток из своего стакана и твёрдо восседая на своём стуле. Наконец, он откинулся на спинку и с широкой, озорной усмешкой сказал: «Ты можешь это сделать. Попробуй». Беседа была окончена, а моя монашеская карьера оказалась на грани краха, ещё не начавшись. Всё повернулось против меня, и я во многих отношениях оказался не у дел.
Поэтому я покинул Канаду и вернулся в Нью-Йорк, обуреваемый смешанными чувствами. Однако короткая беседа с моим учителем стала отправной точкой для духовного приключения – более плодотворного, чем я тогда мог себе вообразить. Вместо того, чтобы стремиться к монашеской жизни, я вынужден был жить в Нью-Йорке и искать духовную опору в недрах капитализма, на Уолл Стрит. В дальнейшем, обитая здесь, я понял, что мир, который я считал обыденным, так называемым «обывательским миром», на самом деле является священным; а то, что я полагал глубоким – «духовный путь», – на самом деле было моей наивной фантазией. Я должен был получить духовный опыт на работе – в офисе, а не в монастыре.
На протяжении двадцати двух лет моей карьеры на Уолл Стрит, а затем в издательском деле, я постепенно начинал понимать, насколько мудрым было наставление моего учителя. Ежедневная рутина, успехи и провалы, тяжёлая работа и стресс – всё это постепенно раскрылось передо мной в форме глубокого учения. И самым существенным для этого учения стало осознание того, что духовный путь есть не что иное, как эта наша обыденная жизнь, но проживаемая полно и уверенно, здесь и сейчас – и что из неё ничего нельзя исключить, особенно нашу работу. Мытьё полов, написание электронного письма, управление страной, кормление голодного ребёнка – всё это благородные шаги, совершаемые на пути к тому, чтобы полностью стать теми, кто мы есть здесь и сейчас. Работа становится нашим духовным путешествием, когда основная цель для нас – уже не просто обретение большего успеха и богатства, или же получение зарплаты, карьерный рост и гарантия занятости, но когда, помимо этого, мы работаем, чтобы разрешить самый фундаментальный вопрос: можем ли мы пребывать в гармонии с собственной жизнью – сохранять открытость, искренность и чувствовать себя непринуждённо при любых обстоятельствах, каждое мгновение?
Правда, сохранять внутреннюю расслабленность на работе может быть весьма проблематично, ведь, как бы мы ни старались, мы не можем контролировать работу. Она хаотична, переменчива и беспорядочна. Мы можем страстно желать стать превосходным врачом или преданным своему делу преподавателем. Или мы можем вкладывать все силы в то, чтобы стать высококлассным юристом или выдающимся танцором.