А потом - Нелли. Мир сузился. Превратился в конус. В воронку. Только Нелли имела в нем смысл. Только ее будущее. Одной ее улыбки было достаточно, чтобы полумертвый от усталости Герман мгновенно забывал о прошедших в нечеловеческом ритме неделях.
Им со Стоговым удалось закрепиться на рынке с конце двадцатого. Через несколько десятилетий, сразу же после первой своей ППР, Герман начал по-крупному вкладывать в генную инженерию. Теперь, в двадцать втором, практически все значительные разработки в этой области финансировались представляющими Корпорацию группами. Именно поэтому, когда Герман решился, наконец, на ВГИ**, он не встретил откровенного противодействия. Его просто не могло быть.
Программа Временных Генных Изменений допускала Пробуждение близких родственников. В особых случаях.
- У тебя он слишком особый, - мялся Стогов. - Может быть, все-таки задействуем следователя, Герман Алексеевич?
Раньше следователями называли совсем других людей. Хотя нет, все-таки занятия у них похожие. Но мысль о том, что Нелли будет Пробуждена через какую-то постороннюю бабу, вызывала у Германа тошноту. Он был несколько удивлен, познакомившись с Ириной. Лениво заинтересовался. Встретился в приятной домашней обстановке. Довольно умная, чистенькая. Без дефектов. Призналась в одной ППР. Значит, как минимум, реювенаций было две. А то и три. Свои собственные Герман перестал считать после шестой. Какая разница. Он всегда будет таким, как сейчас: под сорок, с благородной сединой на висках. Солидный мужчина. Солидный бизнесмен. Бывший муж. И бывший отец.
Герман не особо переживал разрыв с Катериной. Он охладел к ней вскоре после рождения дочери. Изредка погуливал. Ничего длительного или серьезного. Катя, наверное, догадывалась. А может, и нет, какая разница. Главное, что Нелька обожала своего папку. Так и зажигалась, когда он возвращался домой. Девочка моя... У нее всегда было все самое лучшее... Да. Конечно, она переживала, когда мать сбежала в Коммуну Натуральных. Долго не разговаривала с отцом. Но со временем поостыла, вернулась домой, опять начала малевать свои картины. Герман даже съездил как-то раз инкогнито на ее выставку. Судя по царящей там атмосфере, картины удались. Вот и славно... А потом всё кончилось. Тело вашей дочери... Никаких следов насильственной смерти... Всё кончилось... Всё. И полтора века ожидания.
***
Первые опыты Пробуждения были неудачны. Или нет, удачны до определенного момента. До того, как восемь клонированных жертв суицида снова покончили с собой. Проект пришлось временно приостановить. Стогова Герман, конечно же, спас. Стогов был ему нужен. Стогов тоже помнил Нелли. И вскоре появился с новой идеей: временно вводить гены жертв следователям.
- Нет смысла клонировать тела, если цель - пробудить только память, - объяснял он Герману. - Мы выбираем из генетического текста жертвы участки, отвечающие за работу мозга. Вводим их в программу следователя. Личность следователя временно раздваивается. Поскольку введенные конструкты обеспечат пробуждение памяти жертвы с самых ранних лет ее жизни, личность хозяина тела будет постоянно доминировать. У нее есть время перестроиться, понимаешь? Следователь как бы проживает еще одну жизнь. В ускоренном темпе, конечно. Приближается к суициду. Мы получаем необходимую информацию. Бюро решает вопрос о клонировании. После чего чужие конструкты выводятся из генетической программы хозяина. Память модерируется. По желанию следователя, конечно.
- А если эти конструкты не удалять? - поинтересовался тогда Герман.
Стогов помедлил с ответом.
- Трудно сказать... У этих участков ДНК будет крайне низкая потентность, я думаю. Скорее всего, личность жертвы постепенно отомрет. Будет подавлена хозяином. Останутся только воспоминания. Ну, их-то стереть несложно.
***
Моя девочка Пробуждается во мне... Герман отрешенно наблюдал, как Ирина и появившийся, наконец, Стогов сканируют результаты тестов.
А он постарел... И ППР, видать, не помогают. Впрочем, он никогда за собой особо не следил. Еще в двадцатом ухитрялся выглядеть старомодным. И всегда приносил какие-то дурацкие игрушки. Вкусные шоколадки. А позже - цветы. И огромного плюшевого мишку. Которого так и назвали - Стогов. У него был такой упругий кремовый мех...
Герман подскочил в кресле и, выпрямившись, замер. Спокойнее... Осторожно поднял глаза. Ирина смотрела на него в упор. Стогов ничего не замечал. Спокойнее... Герман нарочито медленно провел рукой по волосам. У него внезапно появилось желание посмотреть на свое лицо в зеркало. Проверить... все ли в порядке... С усилием, он заставил себя опустить голову. Все-таки, без лака ногти выглядят ужасно...
Теперь на него уставился и Стогов. Смотри-смотри. Знаю ведь, давно на меня заглядываешься...
У Германа было такое чувство, словно он стремительно проваливается в прохладную бездонную яму. Все дальше и дальше уходили бессмысленные голоса.
- ... Быстро, быстро. Быстрее! Сначала голову... Нелли...
***
Лежа с закрытыми глазами, Нелли внимательно прислушивалась. Кажется, никого. Она уже знала, что это не дом. Чужие запахи. Неужели не получилось? Не может этого быть. Шестью упаковками можно слона угробить. Или нет... Она ведь возвращалась домой... Значит, ее спасли. А отец потом еще запирал в комнате... И купил нового плюшевого мишку... Тогда почему она опять в больнице? Как все запуталось... Если долго лежать, не открывая глаз, можно снова заснуть. А когда проснешься, все будет по-другому. Или как раньше... Когда у нее еще была мама.