– Так, значит, ты хочешь, чтобы я вернулась и продолжила свидание с Эваном, как будто ничего не было? – спрашивает она, застегивая лифчик и натягивая платье через голову.
Нет. Проклятье…
– Оливия, сейчас на кону и твоя стипендия, и моя работа. Я просто… Я должен во всем разобраться – причем до того, как это сделает кто-нибудь еще. Поэтому самое главное на данный момент – это чтобы мы оба пережили банкет, словно ничего не произошло.
– А что потом?
Ее гнев и ожесточенность меня ничуть не отталкивают. Наоборот, они вызывают у меня желание прижать ее к столу и овладеть снова. Господи, мне необходимо сделать это снова. Но не здесь – в моей квартире, где у нас будет время. И кровать.
– Пожалуйста, давай просто постараемся пережить следующий час? – Мой голос звучит резче, чем мне бы хотелось. – Где-то там Джессика, а еще мой начальник. Черт, да даже начальник моего начальника. Сейчас самое важное, что мы должны сделать, – это вести себя так, будто ничего не случилось.
Она обувает туфли и направляется к двери с высоко поднятой головой и напряженной спиной. Оливия делает так, как я попросил, но меня бесит, что она уходит рассерженной.
– Оливия, подожди…
– Подождать чего? – вспыхивает она. – Ты только что трахнул меня на столе, а теперь прогоняешь. Что еще ты хотел бы к этому добавить?
Она разворачивается и уходит. К тому моменту, как я одеваюсь и возвращаюсь на банкет, они с Эваном уже успевают уйти, что одновременно упрощает мне жизнь и расстраивает. Когда я опускаюсь за наш столик, ко мне поворачивается мама.
– У тебя все в порядке? – спрашивает она, и по ее тону совершенно ясно, что она и сама понимает, что это не так. Я смотрю на пустой стул Оливии.
– Я так облажался, мам, – тихо отвечаю я. Она проводит ладонью по моей руке.
– Тогда не теряй здесь время и пойди разберись с этим.
Как мне рассказать Питеру о том, что я натворил? И как оплатить последний семестр Брендана без источника дохода?
Я мог бы решить эти проблемы, просто солгав всем, но как я смогу жить с самим собой после этого? Как буду смотреть Оливии в глаза каждый день, зная, что снова пожертвовал ею ради мамы, фермы, работы?
У меня нет ответа. Всю ночь я лежу без сна, попеременно то ужасаясь своим поступкам, то прокручивая в голове произошедшее, желая повторения этого так сильно, что мои бедра вжимаются в матрас.
Лишь перед рассветом я оставляю попытки уснуть и решаю сделать то единственное, что всегда помогало мне прояснить мысли.
Я отправляюсь лазать.
Несмотря на то что я уже немного растерял хватку, я выбираю трудный подъем, требующий столько внимания, чтобы вытеснить все лишние мысли. Воздух такой холодный, что я чувствую, как у меня занемели руки, едва надев снаряжение. Однако я все равно начинаю восхождение, вбиваю первый крюк и двигаюсь выше. Изворачиваюсь и напрягаю все свои мышцы, быстро продвигаясь по скале, и вскоре моя футболка уже прилипает к спине, а глаза заливает пот. Я вщелкиваюсь в следующий крюк и снимаю флисовую кофту, сбрасывая ее на землю, прежде чем продолжать.
На полпути к вершине мне в голову приходит одна мысль: «Вот бы Оливия была здесь».
Когда-то это было моим любимым занятием – лазать в одиночку. Теперь же мои приоритеты сместились, расширились, добавив ее к списку необходимых условий. Ее отсутствие отдает ощущением пустоты. Ферма, работа, собственно моя жизнь когда-то были главными для меня, но теперь все это просто белый шум по сравнению с ней.
Я останавливаюсь, удерживаясь за небольшой выступ и опираясь на скалу лишь одной ногой, осознавая, что теперь Оливия не просто часть моей жизни. Она вся моя жизнь. Пусть я сегодня совершил ошибку, пусть я серьезно разочарую Питера и испорчу дела на ферме – я все равно найду способ последовать за ней, когда она уедет.
Потому что из всего на свете, что я люблю и перед чем у меня есть обязательства, она стоит на первом месте.
И именно за нее я не перестану бороться.
Глава 59
Оливия
Я сказала Эвану, что мне стало плохо.
Было нетрудно говорить убедительно: я никогда в жизни не чувствовала себя хуже. Когда Уилл последовал за мной, я решила, что он передумал. Секс с ним был за гранью всего, что я когда-либо представляла. А затем он открыл глаза и попросил вернуться к своему кавалеру. Сказал, что ему нужно подумать. В этом-то и состоит разница между нами.
Мне не нужно было думать.
Я знала.
И ему тоже следовало знать.