– Не могу поверить, что я это делаю, – бормочу я, заходя в интернет в своем кабинете.
Не бывает бега во сне. Я злюсь на себя уже за то, что вообще это проверяю. И злюсь на нее за то, что она так сильно влияет на меня.
Вот только стоит мне ввести слова в строку поиска – и страницу заполняют результаты. Просто нескончаемый поток ссылок, связанных с бегом во сне… Именно в этот момент я понимаю, как сильно хотел, чтобы на мой запрос ничего не нашлось. Как сильно мне хотелось верить, что Оливия сознательно разрушает свою карьеру бегуньи, а вовсе не подвержена чему-то, что никак не может контролировать.
Я не хочу ей сочувствовать – не хочу вообще ничего к ней испытывать. И, думаю, проблема в том, что я уже начал это делать. Я уже пекусь о ее судьбе, и есть у меня смутное ощущение, что добром это не закончится, хотя я понятия не имею, откуда оно взялось.
Я открываю один сайт за другим – и все они посвящены бегу во сне. Кроме того, я обнаруживаю множество форумов для тех, кто также этому подвержен. Это столь многое объясняет… Постоянное изнурение и всю ее академическую историю, которая представляет собой длинную череду разочарований. Я достаю ее личное дело из Техасского университета. Они ведь должны были знать о проблеме, но в таком случае разве могли они просто оставить все как есть? Однако я ничего не нахожу в этих документах. Есть лишь заметки, где обсуждаются ее результаты на соревнованиях и неспособность справляться со стрессом. Подразумевается, что виной всему алкоголь или наркотики, но я не представляю, как они могли всерьез в это верить. Оливия зачастую приходит на тренировки изможденной, однако я ни разу не видел, чтобы у нее проявлялись последствия того или иного опьянения.
Я просматриваю сводки о ее академических успехах, которые оказываются столь же неинформативны: она хорошо учится и в коллективе держится особняком. Но тут мне попадаются три заметки, сделанные вскоре после ее поступления в ТУ.
Первая: «Время 03.42. Студентка бегом пересекла вестибюль и попыталась покинуть общежитие. Охранник уведомил ее о том, что ей нельзя покидать здание, и попытался остановить, но девушка впала в истерику, сумела вырваться и скрылась. Позже ее опознали и проинформировали, что в случае дальнейших инцидентов к ней будут приняты дисциплинарные меры. Студентка утверждала, что ей ничего не известно об инциденте».
Вторая заметка сделана две недели спустя: «В 02.19 студентка бежала через вестибюль и не реагировала на команды остановиться. Была оповещена охрана кампуса, которая впоследствии обнаружила девушку, бегущую босиком в южную часть кампуса. Чтобы ее задержать, потребовалось несколько сотрудников охраны; девушка оказывала сопротивление и, похоже, не ориентировалась ни во времени, ни в пространстве. На место происшествия была вызвана бригада «Скорой помощи», после чего студентку доставили в медпункт университета. Связаться с ближайшим родственником пациента не удалось».
Последняя заметка сделана неделю спустя: «По причине стресса, вызванного тесной средой проживания, студентка запросила и получила стипендию взамен предоставленного ей места в общежитии».
У меня такое чувство, будто мое сердце куда-то провалилось… Оливия годами хранила этот секрет, а когда наконец кому-то открылась, этот человек лишь рассмеялся и сказал, что выгоняет ее из команды… Я опускаю голову, пряча лицо в ладонях. Господи боже. Почему я так сомневался в ней? Почему не предоставил ей хоть каплю доверия? Оливия как проклятая выкладывается на тренировках каждый чертов день. Она в точности выполняла все остальные мои указания, так почему же я был столь одержим желанием избавиться от нее, желанием видеть лишь худшее в ней? Я не уверен, что хочу на самом деле искать ответы на эти вопросы, но точно знаю, что это нужно исправить.
Она живет в худшем районе города из всех возможных. Ее жилой комплекс выглядит так, словно был построен в семидесятых годах и тогда же в последний раз ремонтировался. Как только мы разберемся с ее бегом, я должен вернуть ее в общежитие. Даже мне не по себе в этой части города.