Я сотню раз пытался изгнать из своей головы этот образ, и тот, что последовал за ним, – когда она села и простыня соскользнула до талии…
Мне не удается.
Почти целый день я думал лишь о ней, несмотря на все усилия. У меня такое чувство, будто последние события создали маленькую трещинку, небольшой надлом, который может перерасти в нечто неконтролируемое.
Впервые за те месяцы, что мы встречаемся, я отвечаю на вопрос Джессики ложью.
Глава 20
Оливия
На следующий день ради Уилла я выкладываюсь на тренировке по полной. В точности выполняю каждое его указание. И когда за все занятие он так и не находит ни одного повода для критики, то я притворяюсь шокированной.
– Вау. Даже не за что меня обругать? – спрашиваю я, широко распахнув глаза. – Значит ли это, что ты мной доволен?
– Ты сама знаешь, что хорошо позанималась, – отвечает он, – так что не напрашивайся на комплименты.
– Почти уверена, что это единственный способ выбить их из тебя. – Я закатываю глаза.
– Бегай на соревнованиях так же – и комплименты польются рекой.
Я была в шаге от того, чтобы признать наше общение сносным, но он умудрился все испортить. Мои губы сжимаются в жесткую линию.
– Потрясающе. Короче говоря, как только я научусь не делать во сне того, о чем даже не догадываюсь, – вот тогда ты будешь мной доволен.
Уилл вздыхает, двумя пальцами зажимая переносицу. Я уже успела выучить его настроения и значения его жестов: он так делает, когда расстроен или вынужден иметь дело с чем-то неприятным.
– Иди прими душ и приходи в мой кабинет, – говорит он, отворачиваясь.
Я не представляю, чем, по его мнению, мне поможет беседа в его кабинете. Вероятно, он снова отправит меня к этому тупому психотерапевту, которая даст мне очередное дурацкое задание на дом. В прошлый раз я должна была составить список вещей, которые меня радуют. «Например, пенная ванна, – сказала она. – Разве тебя не радует, когда ты принимаешь пенную ванну?» Я ей ответила, что пенная ванна напоминает о том, что я трачу свое драгоценное время впустую. Этот разговор до сих пор у меня вызывает смех, хотя мисс Дэниелс, похоже, мой ответ не очень оценила.
Я наскоро принимаю душ и прихожу в кабинет Уилла, где он уже меня ждет с особенно мрачным выражением на лице.
– Я не собираюсь возвращаться к психологу, если ты об этом. – Я опускаюсь на стул напротив него.
– Да, ты ясно дала понять о своем отношении. – Уилл почти улыбается.
– Послушай, – я вздыхаю, – я постараюсь не спать всю ночь. Обычно мне это не удается, но, может быть, сработает в этот раз. Еще иногда, если я как следует набегаюсь перед сном, то достаточно устаю, чтобы…
– Нет, – перебивает он. – Я хочу, чтобы на забеге ты была в лучшей форме, а так мы снова получим пародию на бег, которую ты выдаешь после ночи с кошмарами.
Я откидываюсь на спинку стула, изо всех сил стараясь не нагрубить ему:
– Тогда в чем твое волшебное решение?
Он наклоняется вперед с выражением мрачной решимости на лице, глядя мне прямо в глаза.
– Ты останешься у моей мамы.
От удивления мой рот распахивается, и на мгновение я замираю, пораженная абсолютным идиотизмом этой затеи.
– У твоей мамы? – наконец удается мне произнести. – С ума сошел? Я же пыталась тебя ударить! А что бы я сделала с ней?.. И как бы она вообще смогла меня остановить?
Его плечи слегка опускаются, и он тяжело вздыхает:
– Я тоже там буду. Это все равно неправильно, но остальным необязательно знать о моем присутствии. Я буду спать на диване, так что ты не сможешь улизнуть, не разбудив меня.
Что-то сжимается у меня в груди при взгляде на те усилия, которые он затрачивает ради меня. Эта приглушенная боль все распространяется, и я ужасно хочу уйти от этого разговора.
– Ты не должен все это делать, – бормочу я.
– Я этого хочу.
Когда я неохотно встречаюсь с ним взглядом, то понимаю, как сильно ему хочется, чтобы я преуспела – не для него, а для самой себя. Боль в моей груди усиливается, и я отвожу взгляд.
– Ладно, – тихо выдыхаю я.
Всего одно слово, которое и близко не выражает всего того, что я чувствую. Никто прежде не прилагал ради меня вообще никаких усилий.
Не знаю, почему мне больно от того, что их прилагает он.