Ее.
Если бы не проклятые ферма и универ, она бы сегодня была здесь со мной.
Я наблюдаю, как она что-то говорит Эвану, и он кивает, обняв ее за талию и притягивая к себе, пока она встает из-за стола. Он целует ее. Это просто легкое касание губ, даже близко непохожее на то, что устроил мой чертов братец, но для меня это последняя капля.
– Хватит, – тихо произношу я, вставая.
Не уверен, что` заставляет меня последовать за ней. Я знаю каждой клеточкой своего тела, что это неправильно. Что у меня нет на нее никаких прав. Но я увидел этот поцелуй, увидел выражение его лица, говорящее о том, что в скором времени он намерен уйти отсюда с ней, – и сразу же оказался на ногах.
Я настигаю ее уже в середине коридора. Услышав мое приближение, она взволнованно оглядывается через плечо, но слишком поздно: я уже рядом. Я хватаю ее за локоть, прежде чем она успевает среагировать, и затаскиваю в ближайшую классную комнату.
Она напрягается и вырывается из моей хватки, как всегда сразу готовая к бою. Выпрямившись, Оливия стоит, сверкая глазами и уперев руки в бока. Кипя от негодования, хотя я еще даже не сказал ни слова.
– Ты не имеешь права…
Вот тогда-то я и обхватываю ладонями ее лицо и завладеваю этими губами, о которых мечтал весь гребаный вечер.
Глава 57
Оливия
Его губы накрывают мои, пресекая мою жалкую попытку возразить. Он захватывает их целиком, с такой уверенностью, как будто всю жизнь готовился именно к этому моменту. Его руки запутываются в моих волосах, его язык находит мой, в то время как сам Уилл всем телом прижимается ко мне. Его поцелуи спускаются вниз по моей шее, и у него вырывается стон, в котором слышны одновременно удовольствие и отчаяние.
– Неделю назад я была тебе не нужна, а сейчас вдруг все изменилось? – Я начинаю отстраняться, но он обнимает меня крепче.
– Я никогда не говорил, что ты мне не нужна. Я просто не хочу, чтобы ты застряла в дерьмовом маленьком городке после выпуска.
Я знаю, что есть вещи, которые я должна помнить, другие причины, по которым должна возражать, однако они от меня ускользают. Сейчас все, что от меня осталось, – это мое тело, готовое, беззащитное и томящееся; боль и удовольствие одновременно. Я слишком долго хотела этого – чувствовать, как его руки касаются моей кожи, как мое тело прижимается к нему, а его губы оставляют дорожку из поцелуев на моей шее.
Все это так правильно.
За всю свою жизнь я ни в чем не была так уверена, как в происходящем прямо сейчас. Я знаю, что ничего и никогда не буду желать так же сильно; что во всем мире для меня не может быть ничего важнее этого.
Его руки перемещаются с моих бедер к груди, а затем он стягивает одну бретельку платья, оставляя медленные, развязные поцелуи на моем плече, на ключице; действуя почти благоговейно. Покусывая, а затем заглаживая языком. Он спускает платье мне на талию и одной рукой расстегивает лифчик, после чего обхватывает ладонями мои груди и приникает к ним ртом, в той же манере: остро и в то же время нежно, вызывая во мне настолько сильное желание, что оно граничит с болью. Я жадно хватаю ртом воздух и выгибаюсь ему навстречу, полностью подчиняясь ему, запрокидывая голову к стене.
Он отстраняется ровно настолько, чтобы увидеть мое лицо. Его глаза такого яркого голубого цвета, когда он заглядывает в мои, ища в них что-то, в чем он отчаянно нуждается… Разрешения. Ему нужно мое согласие: как будто я могла бы ему отказать.
– Да, – шепотом говорю я. – Прошу.
– Ты уверена? – Его голос хриплый от желания.
После моего кивка он стягивает платье вниз с моих бедер, позволяя ему соскользнуть на пол. Его руки проделывают тот же путь, двигаясь вниз по моим бедрам, и в результате я остаюсь перед ним лишь в туфлях и трусиках.
– От этого чертового платья я чуть не свихнулся, – говорит он, поглаживая мою кожу и снова целуя меня. Он прижимает меня еще ближе – ощущение его костюма на моей обнаженной коже – и я животом чувствую его пульсирующую эрекцию, точно он отчаянно нуждается в трении.
Уилл просовывает палец под резинку моих трусиков. В тот момент, когда он меня касается, все мое тело содрогается.