Корсаков раздраженно нахмурился.
Три летающие штуковины были меньше посольской машины, каждая представляла собой бронзовый эллипсоид со светящимися изнутри синими и красными огнями. О том, как они летели, можно было только догадываться. Когда-то люди использовали бы этот технологический интеллект для получения прибыли, но те времена давно остались позади. Три машины окружили летательный аппарат треугольным строем.
- Вы можете спускаться, - сказал Свифт.
Далал опустила их на высоту всего в два километра над средним уровнем поверхности, достаточно близко, чтобы работа роботов была на виду. С периодическими интервалами машины возводили на поверхности Марса возвышающиеся цитадели, ограненные алмазами. Они усеивали поверхность, как муравейники, ульи или стаканчики для мороженого. Они были огромными, карамельного цвета, светились тайной целью. Их соединяли щупальца-трубки длиной в сотни, а может быть, и тысячи километров. Светящиеся корпускулярные объекты проносились по этим трубам или время от времени перемещались по воздуху между цитаделями.
Несомненно, под корой планеты происходило гораздо больше, чем можно было легко разглядеть с помощью орбитальных датчиков.
- Приближаемся к месту столкновения, - объявила Далал. - В двадцати километрах прямо по курсу. Теперь я вижу это наглядно. Снижение скорости до минимума. Свифт, пожалуйста, напомни своим друзьям о наших согласованных намерениях?
- Все под контролем, - сказал Свифт.
Все еще сопровождаемые своим машинным эскортом, послы медленно приближались к объекту своего интереса. Он оказался больше, чем ожидал Кану, - размером с небоскреб. Уродливая прямоугольная штуковина, никогда не предназначенная для перемещения по воздуху, напоминала серый металлический картотечный шкаф и была втиснута в песчаную дюну, как сюрреалистическая художественная инсталляция. Он подумал о скульптурах своей бабушки и задался вопросом, оценила бы Санди такое сравнение.
- Всего час - это уже оскорбление, - сказал Корсаков, набирая инструкции по жизнеобеспечению на манжете своего костюма.
- Мы сделаем все, что в наших силах, - ответил Кану.
- Вы всегда оптимист, водяной.
- Стараюсь, Евгений. Есть привычки и похуже.
Они не могли приземлиться или состыковаться с накренившимся, поврежденным кораблем, но орбитальное наблюдение выявило возможный вход чуть выше точки соприкосновения корабля с землей. Это был крошечный воздушный шлюз, но его должно было хватить. Они сделали один круг, проверяя, что шлюз был таким, каким он казался из космоса, а затем опустились примерно в пятидесяти метрах от места крушения.
Все под контролем, как сказал Свифт.
Когда флаер опустился, Далал откачала воздух из кабины и опустила посадочный трап. Корсаков и Люсьен вышли первыми, за ними последовал Кану, затем Свифт - Свифт, конечно, не нуждался в скафандре - и, наконец, Далал, как только она закрепила флаер. Пандус за ее спиной сложился, но маленькое транспортное средство было готово и ждало их возвращения.
- Шестьдесят минут, и счет идет, - сказал Люсьен. Самый молодой член дипломатической команды с разницей в несколько десятилетий, он представлял Консолидацию - коалицию политических и экономических интересов, которая, по сути, включала в себя все в Солнечной системе за пределами старых властных структур Земли и Луны.
- Пятьдесят шесть минут, - сказал Свифт почти извиняющимся тоном. - Извините, что настаиваю на дипломатичности, но оговоренное время началось в тот момент, когда ваши салазки коснулись нашей земли.
Они направились прямиком к борту врезавшегося судна - затененной плите, плотно заставленной техникой. Сторона, где была обозначена точка входа, изгибалась назад над их головами. У Кану возникло головокружительное ощущение, что он постоянно медленно опрокидывается, вот-вот похоронив посольскую группу.
- Этот шлюз такой крошечный! - сказала Далал.
- Только аварийный выход, - сказал Люсьен. - Грузовые шлюзы заглублены или находятся слишком высоко, чтобы мы могли добраться до них за то время, которое у нас есть.
Даже аварийный шлюз находился на некотором расстоянии над их головами, и им пришлось карабкаться к нему по одному, используя трубы и поручни, выступающие из разбитого корпуса. Под шлюзом был узкий выступ, простиравшийся с одной стороны от них. Корсаков первым добрался до выступа, ширина которого едва вмещала его ноги. Он двигался боком, вытянув одну руку влево, а другой держась за поручень над головой.
Следующими пошли Далал и Люсьен, а затем Кану. Свифт поравнялся с ними с пугающей ловкостью, остановившись только для того, чтобы стряхнуть пыль с воротника своей одежды.