- Не думаю, что с Ру можно что-то сделать, точно так же, как ты не можешь повернуть вспять Мпоси.
- Надеюсь, что ни у кого из нас все не так безнадежно.
- Я не могу говорить за вас с Мпоси, но мы с Ру прошли все точки примирения. Мы сказали все, привели все доводы. Ни у кого из нас ничего не осталось. Рано или поздно - конечно, до того, как я уеду, - нам придется поговорить об официальном оформлении нашего расставания.
Ндеге выглядела ошеломленной, как будто никогда не предвидела такого развития событий.
- Развод?
- Добрее к нам обоим, - ответила Гома, непринужденно пожав плечами, от чего у нее все еще разрывалось внутри. - Ру может вернуться к своей жизни на Крусибле. Однажды он, возможно, даже сможет простить меня.
- Тут нечего прощать.
- Ты бы так сказала.
- Ты моя дочь, и мне позволено думать о тебе только самое лучшее. Ты всегда будешь в моих мыслях, Гома, даже когда корабль покинет нас - даже когда ты будешь слишком далеко для связи.
- Я не хочу думать о том дне.
- Это не помешает ему наступить. - Ндеге вздохнула. - Имея это в виду, есть еще кое-что, о чем я хотела бы с тобой поговорить.
- Что-то еще, кроме Ру?
- Да, и мне бы не хотелось, чтобы ты так радовалась этому факту. - Без предупреждения Ндеге отодвинула свой стул, встала из-за стола и подошла к одному из книжных шкафов. - Это деликатная вещь, и из-за нее у нас обоих могут быть неприятности, так что пока тебе лучше держать это в секрете от моего брата. Я когда-нибудь говорила с тобой о Травертине?
Гома неопределенно кивнула. - Какой-то твой старый друг.
- Гораздо больше, чем это. Верный союзник моей матери на голокорабле. Тогда он был моим верным другом, после того как умер твой отец и мир решил, что меня нужно сжечь. Помимо Мпоси, Травертин был одним из немногих людей, которые все еще уделяли мне время. Я никогда не смогу отплатить ему за ту любовь и преданность, которые он мне выказал.
Гома видела публичные изображения Травертина в правительственных залах Намбозе и Гочана. Раздражительный и строгий, с суровым выражением лица, которое она помнила по тем фотографиям, и сейчас ей было трудно соотнести это лицо с теплотой и дружелюбием.
- Какое отношение ко всему этому имеет Травертин?
- Он разделял мой интерес к Мандале - в конце концов, это была научная головоломка. Для него это было как запах кошачьей мяты для кота. Он помог мне разработать коммуникационный протокол - абажуры и осветительные приборы, которые мы использовали для проецирования света и темноты на стены. Мы собрали их вместе с солнечными панелями, зеркалами, материалом для куполов, листами сельскохозяйственной мембраны - всем, что только смогли достать и быстро установить на место. Все это было очень грубо, но сработало.
Гома выдавила улыбку на обычное преуменьшение своей матери.
- После этого события, - продолжала Ндеге, - я сделала все возможное, чтобы скрыть причастность Травертина. У него уже было пятно на репутации со времен "Занзибара" - это было бы слишком. Я взяла на себя больше, чем моя доля ответственности, но поскольку я все равно шла ко дну, это была небольшая цена. Несмотря ни на что, Травертин оставался моим другом и никогда не позволял мне забыть о своей благодарности. Вот почему он дал мне этот список.
- Какой список?
Пальцы Ндеге пробежались по ряду книг, наконец остановившись на тонком, пыльном на вид томике. Она поставила его на стол, держа вертикально обеими руками, как щит.
- "Путешествия Гулливера", - сказала Ндеге. - Ты это читала?
- Нет.
- Хорошо, я бы не рекомендовала этого делать. - Ндеге снова села, затем открыла книгу и листала ее до тех пор, пока на стол не выпал листок бумаги. Гома увидела список написанных от руки имен в одной колонке и цифр в другой.
- Что это такое?
Ндеге кашлянула, чтобы прочистить горло, и прикоснулась рукой к своему дыхательному горлу. - После событий в Мандале - после моего преступления - разрушению "Занзибара" было уделено большое внимание.
- Так и должно было быть.
- Ну, да. Было ясно, что я вызвала какой-то отклик со стороны Мандалы. Общественное внимание было сосредоточено на очевидном - разрушении "Занзибара". Но Травертин осмелился заглянуть за пределы очевидного - осмелился задать себе другой вопрос. На что была направлена Мандала, когда произошло это событие?
- На небо.
Ндеге терпеливо улыбнулась, уже привычная к сарказму Гомы. - Помимо этого. Сам Крусибл вращается, причем вращается вокруг своей звезды. Взгляд Мандалы пронизывает небеса, как луч маяка. В точное время события Мандала была направлена на определенный участок неба. Так случилось, что этот регион включал Глизе 163.