Шаттлами оказались полупрозрачные манты, которых Гома видела ранее. Каждый был достаточно велик, чтобы вместить одного или двух танторов и дюжину или более пассажиров-людей. Элдасич и Атрия спустились на одном шаттле, Мимоза и Кейд - на другом, а Гектор остался с Гомой и Ру. Кану тоже был тут, вместе с задрапированным гробом Ниссы. Посланники суетились внутри шаттла, внося коррективы в приспособления, придавая форму его внутренностям отработанными, как у волшебников, жестами. Наконец они были удовлетворены, гроб надежно закреплен, пассажирам удобно, и можно было начинать последний этап путешествия домой. На борту шаттла оставались два посланника, но, насколько могла судить Гома, никто из них не контролировал ситуацию напрямую. Транспортное средство, казалось, знало, для чего оно предназначено.
Они отделились от станции над темной стороной Крусибла, затем стрелой спустились с орбиты, вошли в верхние слои атмосферы и постепенно догнали рассвет. Даже когда возвращающаяся плазма мерцала и клубилась вокруг шаттла, ее яркость отбрасывала блики на их лица, полет оставался таким же плавным, как если бы они ехали по рельсам.
- Гандхари хорошо говорила, - сказал Кану, держа одну руку на гробе, закрепленном рядом с его сиденьем. - Лучшего капитана вы и желать не могли. Но этот мир недолго будет интересовать ее. Она захочет двигаться дальше. Я вижу это по ее глазам.
- Я больше не уверена, что это наш мир, - сказала Гома.
Взгляд Кану был добрым. - Вы снова впишетесь.
- Надеюсь, это ненадолго. У меня есть обязательства, которые я должна выполнить. Так или иначе, это будет означать путешествие на Землю. Я так понимаю, у них есть еще звездолеты. Рано или поздно туда отправится корабль.
- Вы можете позволить себе проезд?
На это у нее не было ответа. Никто из них этого не знал. Какие бы средства они ни оставили на Крусибле, теперь это было спорным вопросом. Возможно, они выросли как снежный ком в огромные личные состояния, а возможно, они ничего не стоили. Или, что еще хуже, каким-то образом превратились в непосильные долги. Кроме того, Гома не имела ни малейшего представления о том, сколько будет стоить ее транспортировка обратно на Землю. Снова взять Ру обошлось бы в два раза дороже, при условии, что он будет признан достаточно здоровым, чтобы перенести еще один эпизод спячки. - Я найду способ, - сказала она, как будто одной воли было достаточно.
- Но именно здесь останутся Восставшие, - сказал Кану.
- Пока что, - сказал Ру. - По крайней мере, до тех пор, пока мы не выйдем за рамки пяти живых участников. Может быть, через пару поколений мы - они - будем чувствовать себя комфортно, отправляя кого-то из их числа на Землю. Не только на Землю, но и в другие солнечные системы. - Его тон стал жестче, обретая убежденность. - Везде, где есть человеческое присутствие, должны быть и танторы. Восставшие. Это единственный способ. Но нам осталось двадцать, тридцать, пятьдесят лет до того, как мы начнем беспокоиться об этом. Давайте поможем им собрать стадо, поставим его на устойчивую основу, прежде чем снова начнем стремиться к звездам.
- Тогда это работа всей жизни. Или, по крайней мере, обычной человеческой жизни, - сказал Кану.
- Это то, с чего мы начали. То, что мы пытались - безуспешно - сделать до того, как пришло сообщение Юнис.
- Я не могу придумать двух лучших кандидатов для выполнения этой работы, - сказал Кану.
- Это будут наши преемники, - ответила Гома. - Только не мы. Не раньше, чем мы вернемся с Земли.
- На вас лежит тяжкий груз.
- Разве не на всех нас? - ответила она с холодком дурного предчувствия.
Они проникли в более плотный, теплый и влажный воздух. Они пролетели над тропическими лесами и пронеслись над чернильными лагунами, заливами с белой каймой и тяжелыми зелеными морями. Однажды, когда позволила видимость, Гома разглядела темный грозовой фронт, который был одной из периферийных стен Мандалы, все такой же, какой она его помнила. Затем они оказались над окраинами Гочана, ныне обширно разросшегося города, то, что когда-то было его городами-спутниками, превратилось просто в пригороды. Геометрия дорог и парков сбивала с толку, почти намеренно - она продолжала видеть конфигурации, которые были почти знакомыми, но каждая из них искажалась до неузнаваемости по мере приближения шаттла. С тех пор как она уехала, город строился и переделывался полдюжины раз, и только самые старые, наиболее почитаемые его части остались неизменными.
- Вы здесь родились? - спросил Кану, наконец поднимаясь со своего места и наклоняясь, чтобы заглянуть сквозь стеклянный корпус.